Девяностые. Том первый

iwalain

– Ты чё ржёшь? – Врезался в моё плечо маленький кулачок Её Высочества.

– Ой, прости-прости! – Успокоившись, смахнул невидимую слезинку.

– Да прекращай уже!

– Ладно, ладно. Уф! Всё, я нормален, хи-хи. Извини. Просто, хи-хи, Шекспир, и о любви…

– Да что не так-то?

– Шекспир почти никогда не писал о любви.

– Но…

– Трудности перевода. Как со сказками братьев Гримм.

– Да что ты говоришь? Ромео и Джульетта…

– Трагикомедия о том, как ради приумножения власти и

богатства люди готовы уничтожить всё, что у них есть и даже своих детей…

– А, по-моему, он писал о любви, которой не бывает преград…

– Ага, человек, называвший любовь слепой дурой, сыпящей пыль в глаза людям?

– Это когда он такое писал? Что-то я не припомню!

– А ты читала его в оригинале? Или только окультуренный перевод?

– Перевод. Ты что, считаешь, что переводчики могли позволить себе неточность?

– Нет, конечно! Они просто писали свои интерпретации стихов, сохраняя примерный ритм, но очень часто упуская смысл. К сожалению, практически невозможно перевести стих с одного языка на другой, сохранив и ритм, и смысл, и суть…

– Пфф! Ну возможно, ты прав, и литературный перевод далеко не всегда передаёт все нюансы… Но этим же занимались профессионалы!

– Зачастую, именно в нюансах заключается чуть ли не больше смысла, чем в «теле» стиха. Вот. – Покопавшись в портфеле, достал тонкую папку. Удобно перемещаться на авто, можно носить с собой кучу всякого. – Когда узнал тему постановки, вспомнил, что давно хотел этим заняться. Тут мои попытки перевода некоторых сонетов Шекспира со староанглийского. В-основном дословные. Языки всё же весьма сильно отличаются, и сохранить ритм непросто. Почитай на досуге - откроешь для себя много нового. Наверное.

– Эй, ты во мне сомневаешься?

– Нет. Но… для понимания, важно не только знание языка, но и возраст.

– Как будто ты такой взрослый!

– Ну, я в этом плане, можно сказать, уникум, и мой психологический возраст побольше будет физического возраста некоторых наших учителей.

– Что ты тогда в школе делаешь? Иди вон, ВУЗ оканчивай!

– Лень. Да и представь меня, задвигающего лекции по научной философии среди студиозов. Они ж ни слова не поймут. – Состроив скорбную мордашку, сокрушённо покачал головой.

– Хи-хи!

– Вот и я о том. Но! – Поднял палец вверх. – С этим маленьким диспутом мы отдалились от темы.

– Ммм?

– Диверсия.

– ?

– Надо немножко переписать сценарий выступления.

– Как?

– Пока ещё не решил. Есть два варианта. Первый - ввести монолог второстепенного персонажа. Можно подговорить Бенволио или Меркуцио. Второй - диалог. Опять же, подговорить кого-то из актёров поменять реплики.

– Татьяна Ивановна за такое тебя по головке не погладит. Да и вряд ли кто-то согласится на это.

– Пфф! Вот уж чего я не боюсь, так это гнева учителей. Тем более - Татьяны Ивановны. Максимум -

поругает чуть-чуть. Но, если мы сделаем всё хорошо, чтобы и рифма, и ритм сохранились, да и смысл был глубоким - скорее даже похвалит за креативный подход.

– Вот уж вряд ли.

– Не бойся, всю ответственность я возьму на себя.

– И все лавры? Даже и не думай! Сам сказал, что я твоя соучастница!

– Хех, замётано.

– Вот и хорошо. Ладно, допустим, мы напишем что-то. Но как добиться согласия тех, кто будет это играть?

– Да, тут заковыка. Ну, в крайнем случае их можно купить.

– Фи, деньги. Я, конечно, понимаю, что это самый простой способ, но не думаешь, что выглядеть это будет как-то… Уж лучше тогда самим на сцену ворваться и привнести хаос в выступление.

– Ммм… А ты растёшь. – Погладил Её Высочество по волосам.

– Пфф!

– Серьёзно. Я рад этому. Но… хаос мы точно сеять не будем.

– Почему?

– Потому что за хаос нас как раз и не-погладят по голове. Нужно что-то… как-то плавно, но полностью сместить акценты сценки. Блин, и почему мы не можем поставить полноценную пьесу, только короткий отрывок… Так, погоди, надо записать. – Снова достал блокнот и карандаш.

– И что ты там всё время строчишь? – Вновь сунула нос в мои записи Света.

– Загадочный Таинственный План Порабощения.

– Эээ?

– Так, – отключившись от диалога, начал листать блокнот. – Так, где тут внеурочная деятельность… ага. Так, допишем: «Постановка полноценных пьес. Учесть уровень восприятия аудитории. И время. И время на подготовку. Реквизит. Съёмка. Бэкстэйдж.»

– Ну, закончил? – С нотками обиды поинтересовалась Её Высочество, когда я полез убирать блокнот в портфель.

– Да, прости. Так на чём мы остановились?

– Сам вспоминай.

– Хватит дуться, а то потолстеешь.

– С чего вдруг?

– Закормлю вкусняшками.

– Пфф!

– Держи. – Достал из портфеля пакетик с конфетами. – В качестве извинений.

– Ладно, так и быть, ты прощён. – Приняла Света подношение и с интересом открыла. Сначала понюхала, словно пытаясь убедиться, что оно съедобно. Потом аккуратно, двумя пальчиками достала одну конфету и откусила кусочек. Немного пожевав, Её Высочество натурально выпучила глаза и закинула оставшуюся конфету в рот.

– Так на чём мы там остановились? – Ехидным голосом задал вопрос.

– Мммням… Какая разница? Тут такие конфеты! Ммм! Слушай, ты где их взял?

– Там, где взял - больше нет. Но, возможно, получится ещё как-нибудь что-нибудь подобное раздобыть.

– Раздобудешь - приноси. Я, так и быть, ещё что-нибудь тебе прощу.

– Кстати, можно ведь Татьяну Ивановну ими подкупить. Или актёров.

– Нет! Ни в коем случае!

– Почему?

– Потому что тогда я на тебя обижусь так, что точно растолстею!