Девять дней в мае
Шрифт:
Функционер вручил одесситам по две красные гвоздики и по одной георгиевской ленточке.
– С нами всегда на возложении цветов бывает кто-нибудь из иногородних. В прошлом году были севастопольцы, а в этом – вы.
– Надеюсь, что вскоре после возложения цветов мы с вами как и севастопольцы вновь станем соотечественниками, - сказал Вадим.
Церемония проходила очень медленно. Всех проходящих в Александровский сад тщательно осматривали милиционеры и заставляли пройти сквозь металлоискатель. Цветы возлагали по строгой заранее спланированной очередности. Сначала
– Вадик слушай – я пойду отсюда. Церемония затянулась. Мне пора на свидание. Возьми цветы и возложи их за меня.
– Твоё право.
– Дождись меня вечером в номере – мне ведь надо сумку забрать.
– Я отсюда сразу в гостиницу.
– Отлично!
Небеседин добрался до «Полежаевской» и сообразил, что надо перекусить. Он в первом попавшемся магазинчике купил булочку с йогуртом и спешно съел их, сидя на остановке. Вениамин полагал, что в троллейбусе надо рассчитываться за проезд с кондуктором как это было в последнее время в Одессе, и он неприятно удивился, наткнувшись на турникет возле водительского отсека. Ему пришлось выйти, купить билет на две поездки в ларьке и дождаться следующего троллейбуса до Серебряного бора.
Он добрался до конечной остановки за пятнадцать минут и присел на скамейку возле танка Т-34. Пятилетний малыш пытался залезть на танк, и это не нравилось его отцу.
– Слезь немедленно, кому говорят! Ты ведь или упадешь или весь перепачкаешься! По-другому у тебя не бывает!
Двадцатиминутное опоздание Арины было сущим пустяком. После того, как Вениамин прождал её семь часов перед тем как признаться в любви, ему уже нечего было бояться. Она шла легкой походкой. Её лицо было веселым и беззаботным. Они обнялись и поцеловались в щёчку.
– Ты восхитительна!
– Спасибо! Давно ждешь?
– Нет. Тебя я готов ждать сколько угодно!
– Как поживаешь?
– Рад, что свалил из Одессы. Постепенно прихожу в себя после пятницы.
– Я не ожидала, что такое может произойти у вас.
– Вот поэтому я и написал тебе, чтобы ты даже и не думала сейчас о приезде в Одессу.
– До сих пор не могу поверить в случившееся.
– Увы. А ты тут как?
– Как всегда хорошо. Учусь кататься на лонгборде. Вечером с девочками в клубе была.
– Стыдно признаться, но я не знаю что такое лонгборд, - сообщил Небеседин.
– Это скейт, только он длиннее обычного.
– А гастроли как?
– Сочи посетила – дороговато там. В Северодвинске была. Выхожу из номера в гостинице, а там прямо в коридоре бандитские разборки. Пистолетами угрожают, матерятся. Я заперлась у себя в номере, звоню организатору концерта, а он как назло не берёт трубку. Испугалась сильно.
– Ну прям как у нас в Украине! Слушай – в Серебряном бору офигенно! Это самое потрясное место в Москве! Тишина, зелень. Помню, год назад в мае я был в Харькове, там есть классный парк Горького, его привели в порядок. Сидел на лавочке, переписывался
– Я обожаю Серебрик! Он меня вдохновляет на творчество. Могу здесь часами ходить и оставаться наедине с мыслями.
– И какие у тебя сейчас мысли? – спросил Вениамин.
– Визу вот получаю. Собираюсь в Европу – Прага, Берлин, Париж. Затем еду в Италию записывать альбом.
– Вот это новость! Я не могу забыть, как ты мне пела, когда мы летом шли вместе в центр с пляжа в Отраде. Так что за альбом?
– Парень один попросил написать стихотворение, хотел таким образом сделать предложение своей девушке. Я сказала, что за это не могу взять с него деньги. Тогда он предложил меня отблагодарить помощью в записи альбома. У него студия в Италии.
– Правильно поступила – за такое некрасиво брать деньги.
Они присели на скамейку возле озерца и сделали совместное селфи на планшет Вениамина.
– Надо пополнять наш семейный фотоальбом, - сказал он
– Да ладно тебе.
– Я всё для себя уже решил – хочу идти с тобой вместе по жизни.
– Я знаю, что ты меня любишь, - произнесла она.
– Андрей Платонов как-то написал, что его поразили в жизни три вещи – дальняя дорога в скромном русском поле, ветер и любовь. Так вот все эти вещи я нашел в тебе. Ты самый необыкновенный человек, которого я когда-либо встречал и я хочу с тобой связать свою жизнь.
– Да влюбишься ты еще в кого-нибудь, не переживай! – сказала Арина.
– Не влюблюсь я уже больше ни в кого! Мне двадцать девять, тебе двадцать шесть – пора подумать о будущем! Не будешь же ты всю жизнь шататься по хипстерским тусовкам!
– Не буду, согласна, но мне и так пока хорошо живется.
– Вчера вечером я побывал в гостях у Натальи Рязанцевой, первой жены Геннадия Шпаликова и сделал для себя один очень важный вывод – жениться надо на той, с кем хочешь встретить старость.
– Правильно мыслишь, - согласилась Астафьева.
– Она и в свои семьдесят пять интересная. Женская красота с возрастом блекнет, а вот человеческие качества сохраняются получше.
– Отчаянный ты парень, Веня.
– Есть такое.
– Идеалист.
– Может быть.
– Не может быть, а точно!
– И я не собираюсь просто говорить тебе красивые слова. Я мужик, в конце концов. Мне в Москве уже предлагают сериалы писать. Платят нормально. Я остаюсь в России и буду выбиваться в люди!
– Я верю в тебя! – сказала Арина.
– Я знаю об этом!
– Какие у тебя планы на завтра?
– Еще не думала.
– Если ты согласна идти со мной вместе по жизни, то пошли завтра на парад Победы! Или после парада погуляем по праздничному центру! – сказал Небеседин.
– Заманчивое предложение, я подумаю.
– Тут нечего думать – надо идти поближе к Красной площади, взявшись за руки!
– Посмотрю по обстоятельствам, - кокетливо произнесла Астафьева.
Они гуляли по безлюдному Серебряному бору. Арина делилась наболевшим.