Девять дней
Шрифт:
— Что ты загадала? — спросил я. Я бы достал для нее ещё тарелок, если бы территория не была закрыта ни для кого, кроме сотрудников.
Я вижу, как работает мозг Лили, как будто она обдумывает, что сказать мне. Это не может быть таким уж большим секретом.
— Твое счастье.
— Что? — Я чуть не начинаю кашлять от неожиданности.
— Я хочу, чтобы ты нашел девушку, которая будет любить тебя безоговорочно. Кто-то, кто будет рядом с тобой, когда я больше не смогу этого делать.
Я судорожно сглатываю. Единожды.
— Почему? — Это все, что я могу придумать. Это все, что я могу заставить себя сказать. У меня слишком пересохло во рту, чтобы произносить слова.
— Потому что мне нужно, чтобы ты был счастлив, даже после моей смерти. Мне нужно, чтобы с тобой все было в порядке. Я хочу знать, что ты нашел свое счастье, Колин.
Я глубоко вдыхаю. Как мне сказать кому-то, кто склонен к самоубийству, что я уже нашел свое счастье, и оно уйдет как раз тогда, когда она убьет себя? Как мне сказать ей, что она — мое счастье, что она приносит свет в мою жизнь? Как мне сказать ей, что она — моя радость, все, что приносит мне удовлетворение, что она — моя эйфория… не звуча так, будто я хочу, чтобы она осталась жива ради меня?
— В следующий раз повезет больше, — говорю я, беря ее за руку.
Мы возвращаем наши шлемы парню на стойке регистрации и прощаемся. Парень, которого, по-моему, зовут Джефф — по крайней мере, так написано на его бейджике, — кажется, немного сбит с толку.
Не могу его винить. Он наблюдал, как у Лили случился настоящий нервный срыв из-за тарелок, а затем она ушла с широкой улыбкой на губах, в то время как половина ее лица все еще была покрыта подтеками туши.
Хотя она все еще выглядит хорошенькой.
—?—
— Я просто не понимаю этого, — говорю я, жуя немного попкорна.
Когда мы с Лили вернулись домой, она попросила меня посмотреть фильм, прежде чем нам, в конце концов, придется идти в бар. Конечно, я согласился.
Я бы этого не сделал, если бы она сказала мне, что выбирает фильм.
Ладно, я бы все равно согласился.
Но теперь я застряла здесь, смотрю «Блондинку в законе», потому что это любимый фильм Лили. И я этого не понимаю.
— А чего тут не понимать? — Она смеется надо мной. Мне не нравится, что она считает меня глупым, но, по крайней мере, она смеется.
К счастью, сейчас фильм заканчивается, а это значит, что мне больше не нужно смотреть чрезмерно сексистское представление богатой девушки, живущей исключительно за счет папочкиных карманов.
Серьезно, почему в этих старых фильмах главная героиня — богатая девушка — подросток всегда одета в розовое? И только розового цвета, как будто это какая-то их черта характера. Что, если бы они захотели носить синее? Не каждая богатая девушка
— Финал, — говорю я. — Эммету определенно следовало подружиться с Элли.
Лили смеется… снова.
— Разве ты не прочитал, что было написано на экране в конце?
— Это фильм. Ты не читаешь во время просмотра фильма, Лилибаг. — Лили закатывает глаза, недоверчиво качая головой.
— Там буквально сказано, что они встречаются уже два года.
— Лгунья, — я не верю Лили. Хорошо, я верю. Но я знаю, что если я этого не сделаю и перемотаю часть назад сейчас, она снова рассмеется.
Поэтому я перематываю фильм назад до начала их выпускного. Мы смотрим до тех пор, пока — кто бы мог подумать — там не говорится именно то, что сказала мне Лили.
— Трахни меня.
— Прямо сейчас?
Мои глаза устремляются на Лили, и в них отражается шок. Я ожидаю очередной приступ смеха. Может быть, даже то, что она буквально будет смеяться надо мной. Но я никогда этого не предвидел.
Я чувствую, как мой член мгновенно твердеет.
Не теряя ни секунды, я переворачиваю Лили так, что ее спина соприкасается со спинкой дивана, и нависаю прямо над ней. Она издает задыхающийся крик, когда я наваливаюсь на нее всем своим весом, хотя и убеждаюсь, что она все еще может нормально дышать. Лили просто иногда немного драматизирует.
— Я всегда готов заняться с тобой сексом, Лилибаг, — говорю я, ухмыляясь. — Но ты готова к этому?
Лили озорно улыбается мне, пожимая плечами и не говоря ни слова.
Она пытается убить меня.
— Я разберусь с этим. — Тем не менее, я провожу рукой вниз по ее телу, мысленно проклиная ее за то, что она решила надеть сегодня джинсы. Сначала нужно расстегнуть джинсы, только тогда я смогу просунуть руку ей под брюки. Если бы на ней были леггинсы, все было бы намного проще. Но я не собираюсь жаловаться, по крайней мере…. В своей голове я, конечно, жалуюсь.
Я расстегиваю ее джинсыи проникаю внутрь, наблюдая, как ее взгляд меняется от чистой сладости к чистой похоти. Ее желание, чтобы я разделся с ней, почти заставляет меня кончить в штаны. Это до смешного неловко.
Когда я обхватываю ладонью ее киску, слегка касаясь нижнего белья, у Лили перехватывает дыхание. И мне это абсолютно нравится.
Она не говорит мне, что делать. Она не говорит мне остановиться, но и не умоляет меня пока прикоснуться к ней. Она просто позволяет мне делать то, что я считаю правильным, зная, что это поможет ей уйти отсюда удовлетворенной.
Я не говорю, что моя игра пальчиками сногсшибательна, но я уверен в том, что делаю, и знаю, как это делать правильно.
Я усиливаю давление на ее вход, слегка прижимая нижнее белье к ее сердцевине, чувствуя, как влага медленно просачивается сквозь ткань.