Девять дней

Фальк Хулина

Я видела, как это происходило несколько раз, когда кто-то разговаривал с Колином — то есть с людьми, которые не были его тремя лучшими друзьями-идиотами.

— Никому никогда не было дела, когда ты это делал, — произносит Колин, его руки скользят вниз по моему телу, пока не останавливаются на моей талии.

— Да, но тебе следует избавить Аарона от участия в этом шоу. Он вот-вот заплачет и его вырвет одновременно.

Пытаться сдержать смешок почти невозможно. Мысль о том, что мой брат плачет из-за того, что его лучший друг время

от времени целует меня, довольно забавна.

Но потом мне в голову приходит другая мысль. Что, если у Аарона есть другие причины не любить нас с Колином вместе? Не то чтобы существовали «Колин и я».

Я извиняюсь и иду через тыквенную грядку, чтобы добраться до своего брата. Он сравнивает размеры тыквы вместе с Греем, Изаном и Майлзом. Однако Майлз едва обращает внимание на то, что его дочь цепляется за него, как крошечная обезьянка.

Бруклин так похожа на Милли, что это почти пугает. У неё даже светлые волосы, как у Милли, заплетённые в две косы. Хотя, я полагаю, это скорее дело рук взрослых, чем её собственных. И, судя по всему, скорее всего, Майлза.

Когда я подхожу к парням, все их головы поворачиваются ко мне одновременно. И Бруклин, она улыбается мне, но продолжает прятаться за ногой своего отца.

— Можно тебя на секунду? — спрашиваю я Аарона. Я обращаюсь исключительно к нему, но Грей наблюдает за мной с подозрением.

Что-то в ауре Грея изменилось с тех пор, как он видел меня в последний раз. Вчера утром Грей был милым, спокойным и весёлым человеком. А сегодня… он кажется холодным и как будто осуждает меня. Это странно.

— Конечно. — Аарон кладёт тыкву, которую держит в руках, на землю, прежде чем сделать несколько шагов, чтобы отойти от двух других парней. — В чём дело?

Итак, как бы мне это сформулировать?

— Рон, мне нужно спросить тебя кое о чём. — Нельзя так поступать, Лили.

— Всё в порядке? — Я могу сказать, что он смущён, по тому, как слегка морщится его лоб. — Что-то случилось? — Я качаю головой.

— Почему тебе так не нравится мысль о нас с Колином?

Он смеётся, всего один раз, одно громкое, Ха!

— Лили, я не ненавижу то, что вы вместе, — вот что я получаю в ответ.

— Тогда почему ты все время такой напряжённый? Кайден сказал, что тебя сейчас вырвет и ты заплачешь одновременно, просто глядя на нас.

Аарон кладёт руку мне на плечо, мягко улыбаясь.

— Я рад за тебя, — говорит он самым мягким голосом, который я когда-либо от него слышала. — Ты заслуживаешь немного счастья, Лили. И совершенно очевидно, что вон тот здоровяк по уши в тебя влюблён.

Ложь, хочу сказать я, к счастью, я могу остановить себя, прежде чем это вырвется наружу.

— Откуда тебе знать?

— Ты серьёзно? — спросил он и снова посмеялся. — Лили, я знаю Колина. Он мудак для всех, кто не Грей, Майлз

или я… и, очевидно, для тебя. Меня беспокоит, что он может начать отстраняться от тебя, как придурок, которым он и является. Я не хочу видеть, как тебе больно, только не из-за какого-то парня. И особенно не из-за моего лучшего друга. Если он причинит тебе боль, мне придётся расстаться с ним тоже. Это было бы таким позором. Однако я также никогда не видел его более счастливым за всё то время, что я его знаю. Я никогда не видел, чтобы Колин встречался с одной девушкой дольше, чем на одну ночь, то есть если это длилось одну ночь. Он перевез тебя к нам в мгновение ока, только потому, что в данный момент ты не можешь справиться с Уинтер.

Уголки моих губ приподнимаются в улыбке. Перестань улыбаться, Лили. Я ненавижу, что моё тело предаёт мою голову. И ещё больше я ненавижу то, что моё сердце совершает маленькие скачки.

— Он даже не спросил, согласен ли я с этим. Он только что сообщил мне, что ты останешься с нами. Сказал, что если у меня будут какие-то жалобы по этому поводу, я могу переехать к Грею и Майлзу.

Ещё один скачок. С этими чёртовыми стрекозами у меня в животе.

Разве Колин не говорил мне, что пригласил их всех троих? Хотя, это не имеет значения.

— Знаешь, он плакал, — говорит Аарон, понижая тон. Я поднимаю брови, не понимая, о чём он говорит. — Когда он схватил Кермита…

— Теперь его зовут сержант Фрогго, — поправляю я. Я даже не знаю, почему я поправляю его, я просто делаю это.

Челюсть Аарона слегка отвисает, но его приоткрытый рот быстро расплывается в мягкой улыбке. Я понимаю, почему у него отвисла челюсть. В конце концов, это Аарон дал ему имя. И за все те годы, что он у меня был, я ни разу не меняла имя этой лягушки.

— Понятно. — Он сжимает губы, глубоко вдыхая. — Когда он взял ту лягушку и вернулся, увидев тебя полумёртвой, лежащей в его постели — после того, как я понял, что именно там ты предпочитаешь быть. Я услышал, как он шмыгнул носом, и увидел, как он вытирает слёзы. Не то чтобы он когда-нибудь признавался в этом, поэтому я никогда не поднимал эту тему. Но я знаю, что я видел, и я слышал, что он сказал тебе. Понятия не имею, что это значило, но, знаешь, наверное, что-нибудь милое.

Вероятно, что-то вроде:

— Я должен был отпустить тебя.

Обнимая меня за шею, Аарон спрашивает:

— Какова реальная причина, что ты пришла и спросила у меня это?

Меня бесит, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, когда у меня были другие намерения. К счастью, он недостаточно хорошо знает меня, чтобы видеть сквозь мой череп и читать мои мысли.

— Я подумала, что, может быть… — Я замолкаю, не зная, как сформулировать это так, чтобы не поставить себя в неловкое положение.