Девять драконов
Шрифт:
У Ту Вэй Вонга были более теплые воспоминания о тех временах. Мао умер в 1976 году. Банда Четырех [8] была арестована. Это было началом конца тотальной власти Коммунистической партии, и по мере того как хаотичные экономические реформы и кровавая бойня в Пекине все больше расшатывали эту идеологию, открывались необозримые перспективы для людей, подобных Вонгу. А послушать этого хранителя с его историей о старике и мальчике, так получается, что страну спасут ученые зануды.
8
Четверо
— Итак, вы абсолютно уверены, что один из колокольчиков — подделка?
— Подделка. Вне всякого сомнения.
— Это ужасно, — сказал Ту Вэй. Выражение его лица стало еще более мрачным. — Естественно, я получил заверения — прежде чем пожертвовать свои колокольчики, — что ваш музей сохранит в неприкосновенности мою коллекцию. А теперь вы предполагаете, что кто-то взял один из моих колокольчиков и подсунул вместо него подделку.
Лицо молодого человека посерело.
— Нет! Конечно, нет.
— Тогда что жевы предполагаете? Как он у вас пропал?
— Этого не произошло. Это неправда.
— Хорошо, что же случилось с моими колокольчиками?
Хранитель был очень храбрым и столь же глупым.
— Тот колокольчик был подделан еще до того, как попал в Пекин.
— До того?..А-а-ах, теперь я понимаю. Вы полагаете, что в моей коллекции был изъян. Тем самым ее ценность снижается. И конечно, я понимаю, ее присутствие бросает тень на все ваше собрание. Если хранители Дворцового музея не сумели разглядеть подделку, так, черт побери, что же у вас за музей? Вы можете замять это в Китае и на этом успокоиться, но во всем остальном мире более высокие принципы. Что ж, мне очень жаль. Я приношу свои извинения за свое нёведение. Я заберу свою коллекцию, немедленно.
— Что? — Молодой человек задохнулся.
— Но предупреждаю вас, юноша, — теперь лицо Вонга совсем окостенело, — если я обнаружу, что подделка была сфабрикована вашимилюдьми, я доведу это дело до сведения высших инстанций.
— Нет, нет. Вы не поняли, сэр. Я не хочу сказать…
— Вы не можете держать подделку в музее в Пекине.
— Но мы не можем вернуть вашу коллекцию.
— А я, черт побери, всерьез собираюсь забрать ее. Я не позволю какому-то самодовольному хранителю трепать свое имя и вымарать его в грязи.
Потрясенный, юный герой рассматривал носки своих ботинок.
Английские часы, сделанные для императора цинской династии Сянь Фэна, монотонно тикали в углу. Прошло довольно много времени, прежде чем Ту Вэй вкрадчиво заговорил.
— Может быть, есть другой выход.
— Я не вижу…
— Поможет ли вам, если я обещаю никогда не бросать тень на репутацию вашего музея?
— Что вы имеете в виду? — спросил молодой человек довольно враждебно.
— Я не скажу ни единой душе. Это останется во мне.
— Но подделка…
— Если вы обещаете мне то же самое, может быть, при капельке везения, никто не заметит… Как я понимаю, никто, кроме вас, не
— Нет, нет, я очень заурядный эксперт.
— Превосходный эксперт, да еще такой молодой человек, как вы, — настаивал Ту Вэй. — Кто-нибудь еще заметил?
— Нет, — ворчливо ответил юноша. — Даже когда я сказал своему боссу, он заявил, что я ошибаюсь. Но это так ужасно, над нашей страной так долго издевались. Мы должны сберечь даже то малое, что осталось.
— Не берите в голову. С вашим боссом не будет проблем. В сущности, они все одурачены, что ставит вас перед определенной проблемой.
— То есть?
— Другие эксперты попадут в щекотливое положение, если всплывет, что либо они прошляпили вещь из моего вклада, или, что еще хуже, сели в лужу с самого начала. И особенно повергнет их в замешательство то, что вы, их подчиненный, обнаружили, что они заблуждаются. Это не очень-то хорошо для вас, не так ли?
Ту Вэй Вонг терпеливо ждал, пока страх и правда боролись на лице юноши. Наконец, тот начал уступать.
— Это очень хорошая подделка.
— Наипревосходнейшая, я уверен, — согласился Ту Вэй, добавив великодушно: — Когда-нибудь такой талантливый парень, как вы, достигнет таких высот положения, когда он сможет безбоязненно изобличать подделки. Особенно если он умеет ладить с вышестоящими. Терпение, терпение… До тех времен — терпение. Да?
— Да, — согласился тот после долгого молчания.
Ту Вэй вздохнул. Может быть, его молодой оппонент и не законченный дурак. Но на тот случай, если в одно прекрасное утро он проснется в храбром расположении духа, Ту Вэй снабдит его на дорожку парочкой воспоминаний о том, как устроен этот мир. Его красивая секретарша-англичанка тихо вошла и легкой походкой пересекла несколько ковров, лежавших от дверей до письменного стола.
— Извините, сэр Джон. Товарищ Цзян из Пекина уже здесь.
— A-а, старый друг! Пригласите его ко мне.
Он повернулся к своему гостю:
— Ваш босс, исполнительный директор Цзян Хуа.
Хранитель одним прыжком вскочил на ноги:
— Цзян Хуа здесь?
— Старина Хуа давно мечтал придумать какую-нибудь причину, которая дала бы ему возможность сбежать от вашей проклятой летней пыли, — объяснил ему Ту Вэй с заговорщическим смешком. — В наши годы, юноша, легкие становятся сухими, как бумага. Влажная жара Гонконга — это просто дар Божий. A-а! Вижу, вижу, что вас беспокоит. Вам тоже нужна какая-то причина, почему вы здесь. Что, если я скажу старине Хуа, что вы прилетели попросить у меня еще колокольчиков?
— Будет лучше, если я уйду.
Ту Вэй пожал плечами с невинным видом, словно не знал, что незапланированная встреча с героически щедрым Вонгом Ли может быть расценена начальниками хранителя как попытка заискивания для получения новых пожертвований.
Когда Ту Вэй Вонг увидел, что разъяренный огонек все еще бегает в глазах юноши, несмотря на страх, он приступил ко второму, более весомому предостережению, которым заблаговременно запасся. Взяв визитную карточку, которую положил на стол хранитель, он поднес ее к свету и стал рассматривать.