Девять граммов на удачу
Шрифт:
– А ты любишь людей, как я погляжу, – не удержался я.
– А за что их любить? Они только и могут, что жрать, срать и врать. Бить в спину. Тащить все, что плохо лежит. Трахать тайком жену лучшего друга, а потом идти вместе с ним пить пиво. Подставлять коллегу по службе, чтобы занять его место. Бросать товарища в беде…
– Не все такие! – горячо возразил Кочкин. На мой взгляд, слишком горячо. Переигрывает парень или у меня развилась паранойя?..
Но Механик фальши не заметил.
– Абсолютно все! – отрезал
Я едва заметно кивнул – тоже припомнил тот случай.
Сейсмическая аномалия «Встряска» – это своеобразное точечное землетрясение. Несколько очень сильных толчков обычно накрывают локализованный участок площадью всего в пару гектар, а то и соток. Что характерно, дальше сейсмические волны не идут – исчезают, будто не бывало.
– Накрыло, значит, этот самый заводик, – продолжал Механик. – Что там творилось! Руины, трупы, раненые под завалами. Крики, плач, паника. Спасательные работы организовать некому. Ну, полный бардак… А в КБ того заводика работали муж с женой. Очень хорошие люди. Правильные. К тому же любили друг друга больше жизни. Вернее, это им до того случая так казалось. А «Встряска» все по своим местам-то и расставила…
– Это как? – заинтересовался Кочкин.
– Жестоко и просто. Оказались они оба под одним завалом. Только он цел и невредим, а ей ногу балкой придавило. Трогать с места балку нельзя – она плиту на себе держала. Балку тронешь, и обоим хана.
– И муж жену бросил?
– Бросил. Сам вылез, а она осталась… Он, конечно, рыдал, убивался. Она там еще живая лежит, а он по ней уже как по мертвой воет…
– Вот гад! – с эмоциями у Кочкина, по-моему, все же был перебор.
– Да нет, Илюха, он обычный человек. Как все люди, – возразил Механик. – А люди – порождения родной земли. Знаешь эвенкийскую байку о сотворении мира? «Ветер принес откуда-то кучу пыли и мусора, и из них получилась земля», – процитировал наемник. – Пыль и мусор. Каких же созданий, по-твоему, могла породить такая земля?
– А ты не из пыли и мусора? Ты другой? – уточнил я.
Механик смерил меня долгим взглядом:
– И я такой же. И ты, Бедуин. И твой хваленый Потап. Все мы пыль, мусор и грязь…
Я промолчал. Хотя мог бы рассказать продолжение того случая на заводе.
Спасательные работы все же организовали – несколько часов спустя туда прибыла группа егерей, и я в их числе. Женщину постарались спасти. Командир нашего подразделения Витя Говоров по прозвищу Гор спустился в завал и попытался подпереть балку домкратами. Ногу женщины удалось освободить, ее успели вытащить, а потом плита все же рухнула, погребая Гора под собой. Хоронили
Гор знать не знал эту женщину и все же отдал за нее свою жизнь. Причем меньше всего в тот момент он думал о героизме и самопожертвовании – он просто выполнял свою работу.
Точно так же Гор выполнял свою работу и за несколько дней до той «Встряски».
Нашу роту тогда послали на зачистку поселения одной вольной группировки, которая стала слишком борзой и перешла кому не надо дорогу. У нас был приказ: зачищать все, что движется, поэтому клали всех, невзирая на пол и возраст. Уже под конец операции попалась нам женщина с мальчонкой двух-трех лет.
Маленькие дети в АТРИ встречаются нечасто. Главным образом в Ванаваре, на Стрелке или в Муторае. А тут дикое поселение лихих бандюгов – и этакий карапуз.
Женщина валялась у нас в ногах, просила пощадить ребенка, забрать его с собой в Ванавару. Честно скажу, у большинства егерей руки с оружием сами собой опустились. Мы готовы были выполнить ее просьбу, но тут вмешался Гор. Он отобрал ребенка у матери и у нее на глазах свернул ему шею, пояснив, что на этого мелкого ублюдка жалко тратить патрон. Потом протянул нож одному из егерей и кивнул на женщину: дескать, режь ей глотку…
А несколько дней спустя Гор погиб под завалом, спасая совершенно незнакомого ему человека.
Так кем он был, Витя Говоров? Героем или подонком?
Нет, как ни крути, а кое в чем Механик прав: люди не плохие и не хорошие. Они такие, какие есть…
– Мех, а ты кем в том КБ работал? – поинтересовался я.
– Уборщиком, – раздраженно буркнул наемник и отвернулся, показывая, что разговор окончен.
Как же, уборщиком… Недаром тебя прозвали Механиком. Или правильнее было бы Инженером? Конструктором?
Спрашивать бесполезно, наемник явно не настроен разглагольствовать о своем прошлом. Оно и правильно. Хватит на пустую трепотню время терять. Пора заняться делом…
– Илюха, – окликнул я рядового, – видишь ту ветку?
– Какую?
– А вон на лиственнице. С раздвоенным концом, как вилы.
– Вижу. И что?
– Принеси мне.
Кочкин смерил лиственницу взглядом и начал торговаться:
– Высоко больно. Мне что, на дерево лезть?
– Рядовой Кочкин! – Мой голос зазвенел командирским металлом.
– Я, – нехотя вытянулся рядовой.
– Приказ ясен? Выполнять!
Кочкин замялся. Ему хотелось встать в позу и спросить: ты кто такой? Капитан запаса? Гражданское чмо? Так какого хрена тут раскомандовался! Но парень проявил завидную мудрость и оставил возмущение при себе. Буркнул:
– Есть, – и медленно направился к лиственнице.
Я чувствовал: ему до смерти не хочется идти. Но он шел, поскольку не видел способа отвертеться.
Механик машинально проследил за ним взглядом и вдруг встрепенулся: