Девять граммов на удачу
Шрифт:
С улицы донеслись звуки стрельбы.
– Ну, понеслось! Похоже, клонам Могильщика не удалось застать наших парней врасплох, – предположил я.
– А правда, что этих клонов невозможно убить? – уточнил Кочкин. Он был напуган, но в меру.
Я пожал плечами. Сейчас меня больше волновало другое: как выйти из избы целыми и невредимыми? Окошки крошечные, через них не пролезть. Дверь наружу только одна, и ее, как пить дать, держат под прицелом дубли. Боюсь, что они не выпустят живым даже Борю. Ведь Таран Могильщику уже не нужен – у волосатого
Пришел в сознание Таран, завозился, пытаясь освободиться. Потом затих, осознав свое положение, и хмуро уставился на меня:
– Откуда ты узнал? Ну, про приказ Петровича?
– Мысли твои прочел. Я же экстрасенс.
Боря поскучнел и решил извиниться перед Потапом:
– Леш, мне приказали… Я должен был… А так ничего личного. Я тебя уважаю, ты же знаешь… Кстати, я бы стрелял так, чтобы ты сразу… Ну, чтоб не мучился…
– Вот спасибо, – хмыкнул Потап.
– Боря, а разве Могильщик тебя не предупредил? – уточнил я.
– О чем?
– Значит, не предупредил.
Волосатый изгой не соизволил сообщить Тарану, что мне известно про тайное задание балласта. А раз так, выходит, Могильщик намеренно послал Борю на смерть. Изгой знал, что при любых раскладах я опережу Тарана.
– И что со мною будет? – скучным голосом поинтересовался Борис.
– Ну, ты ж и сам все понимаешь, не маленький. Врагов в тылу живыми оставлять нельзя, – напомнил Потап.
– Мда… Только, Леш… Ты это… Стреляй в голову, ладно? Чтобы сразу…
– Извини, приятель, – вмешался я. – Но это уж как получится. Вставай. Выйдешь за дверь первым, а я за тобой. Будешь моим щитом.
– Там клон с моим пулеметом, – признался Таран. – Засел в зарослях бурьяна, что в сорока метрах от крыльца. Ждет, когда ты, Бедуин, и Кочкин выйдете за дверь. А я должен был остаться в избе с Потапом. При таком раскладе положили бы вас всех разом.
– Это мудро, – согласился я и повторил: – Вставай, Боря. У тебя есть шанс искупить свои грехи. Если выживем в этой переделке, будем квиты. Завалимся с тобой в «Козью морду» и раздавим пузырь. Как, Потап? Участвуешь?
– В попойке? Запросто.
– А ты, Илюха? Присоединишься?
Кочкин не ответил, но мне было наплевать. Я ухватил Тарана за куртку на спине и подтолкнул к двери:
– Молись, чтобы этот долбаный клон не стал стрелять в тебя.
Скрипучая дверь широко распахнулась от удара моей ноги. Мы с Борей выскочили на крыльцо. Вернее, Боря от моего пинка, качнувшись вперед, машинально сделал пару шагов вниз по ступеням. А я рыбкой нырнул за поленницу, которая окружала Безымянную избу невысоким и ненадежным заборчиком.
Тяжелая пулеметная очередь веером стеганула по бревенчатой стене, по открытому дверному проему, прострочила Тарану грудь и замолотила по поленнице, разбрасывая чурбаки в тщетной попытке отыскать меня.
Клон с пулеметом свой шанс упустил – я вырвался из ловушки-избы на
Потап и Кочкин заняли оборону в доме, но к ним пока никто не лез. Клон с пулеметом оставил попытки найти меня и вновь нацелился на дверь. Вот и ладненько. За этот участок боя пока можно не волноваться. А где у нас Фига и компания?
Ожесточенная перестрелка доносилась со стороны казармы. Значит, двигаем туда.
Только я собрался покинуть укрытие возле колодца, как внезапно захолодило затылок. Словно к голове приложили кусочек льда. Так со мной бывает, если я у кого-то в прицеле и вот-вот последует выстрел.
Вышка! Там снайпер! Понимание окатило меня горячей волной. Перехватило дыхание. Я у него как на ладони. Спрятаться не успею. Сейчас он нажмет на спуск…
Снайпер не успел выстрелить. Опоздал на долю секунды. Кто-то накрыл вышку из гранатомета, спасая мне жизнь.
– Бедуин, цел? – Механик свесился с крыши ближайшей к моему колодцу избы и помахал разряженным РПГ.
– Порядок.
Я подкатился к стене избы, он скинул вниз оружие и спрыгнул сам.
– Откуда дровишки? – Я указал на гранатомет.
– Места знать надо, – не захотел откровенничать Мех. – Слышь, Бедуин. Наше дело швах. Клоны Могильщика и впрямь бессмертные. Я одному свинцом всю грудь разворотил, а он, гад, даже не поморщился.
– В голову стрелять не пробовал?
– Пробовал. Если глаза выбить, клоны на какое-то время слепнут, а потом восстанавливаются. Регенерация, блин! Им надо башку отрезать. Только фиг они дадут.
– А гранатка, я смотрю, хорошо снайпера взяла.
– Деревянную вышку разнесла, – поправил Механик, – а клон, скорее всего, жив.
– У тебя заряды для РПГ остались?
– Один, последний.
– Шурани по пулеметчику у Безымянной избы. Выведем Потапа и Кочкина.
Сказано – сделано. Взрыв оторвал клону правую руку и часть плеча, смял грудную клетку, изуродовал щеку и посек осколками лицо. Но глаза уцелели. Зато повредился пулемет.
Из прорехи разорванного комбинезона клона свисали куски окровавленного мяса, но юшка фонтаном не била, как должна была. Кровотечение прекратилось мгновенно. А потом что-то стало происходить и с плечом. Оно деформировалось прямо на глазах. Удлинялось. Вытягивалось…
У клона вырастала новая рука! А сам он худел. Казалось, дубль сделан из пластилина, и теперь невидимая сила перераспределяла объем тела, выделяя часть материала, чтобы вылепить новую руку.
Мы не стали ждать окончания трансформации, выскочили из укрытия и понеслись: я к избе, а Механик в заросли бурьяна, к недобитому пулеметчику.
Наемник остановился возле клона и дал очередь из «Вала», превращая в кровавую кашу его лицо и особое внимание уделяя глазам. Затем опрокинул врага на спину, сорвал с пояса топорик и попробовал отрубить ему голову.