Девять хвостов бессмертного мастера
Шрифт:
По горе поползли слухи. Даосы, может, и подозревали, что проклятие Господин-с-горы схлопотал по их милости, но вслух о том не говорили. Они предпочитали думать, что это наказание за чрезмерную надменность, какую они всегда видели в Господине-с-горы.
«Небожители всё видят, – шептались они, – Небеса его покарали».
Господин-с-горы был слишком удручён, чтобы слышать это. Проклятие быстро разъедало ауру. На красоте его это никак не отразилось, и тем ошеломительнее казалась произошедшая с ним перемена. Его чистые, льдистые глаза подёрнулись тусклой плёнкой, и даже волосы будто утратили сияние. Господин-с-горы
Что произошло у озера в тот день – никто из даосов точно не знал, но к полудню они выловили из озера хладный труп Господина-с-горы. Не изуродовала его красоты и смерть. Даосы столпились вокруг, растерянно глядя друг на друга. Чтобы похоронить покойника согласно обычаям, необходимо было знать, как он умер. Была это случайность или самоубийство?
Некоторые полагали, что Господин-с-горы утонул случайно, опрокинувшись в воду, когда слишком низко наклонился, чтобы разглядеть собственное отражение. Другие считали, что он предпочёл прервать собственную жизнь, не дожидаясь, когда проклятие превратит его в немощную рухлядь, – для даоса это было страшнее всего. Но те, кто добровольно уходил из жизни, теряли право на перерождение. Разумеется, как и все даосы, Господин-с-горы об этом знал.
Если это была случайность, тело полагалось кремировать, а прах зарыть на вершине горы под персиковыми деревьями.
Если он сделал это намеренно, то труп следовало сбросить с горы в бездонную пропасть – на поругание диким зверям и злым духам.
Ни того, ни другого даосам сделать не удалось.
[003] Господин-с-горы получает второй шанс
Пока даосы судили да рядили, что делать с телом Господина-с-горы, произошло событие из разряда тех, что даже бессмертные мастера считают сверхъестественными. Их собственные тени поднялись, превращаясь в четыре полупрозрачных силуэта, и встали у трупа Господина-с-горы: двое – у плеч, двое – у стоп.
– Проклятие… вернётся… наславшему… – гулким эхом сказали они невидимыми ртами.
После все четыре вместе с телом Господина-с-горы медленно ушли под землю, и ничего не осталось, даже мокрая земля высохла.
Даосы, опомнившись, дружно решили, что Господина-с-горы черти утащили в ад, и порадовались, что не придётся хлопотать о похоронах.
Даосов ждал их собственный ад, но они ещё об этом не знали.
Господин-с-горы очнулся – или полагал, что очнулся – в сумрачном месте, лишённом звуков, запахов и цвета. Он будто видел, не видя, слышал, не слыша, и говорил, не произнося и слова. Смутные очертания реки, перекатывающей волны в полном безмолвии, намекали на вполне очевидный ответ: он находится в загробном мире, у Реки Душ. Выходит, он уже умер. Господин-с-горы этого не помнил. Он оглядел себя и невольно удивился, что прежнее одеяние всё ещё на нём и не сменилось на белый покойницкий саван и головную повязку.
–
Тут он заметил, что не один. Подле него стояли четыре тени, а напротив – вполне материальный старик в длинной белой хламиде и с веслом в руке. Господин-с-горы сообразил, что это перевозчик душ, а перевозчику душ следовало платить за переправу. Господин-с-горы пошарил по одежде, но талисманов, которые заменяли деньги в загробном мире, не нашёл и разозлился: даосы, похоже, не жгли по нему ритуальных бумажных денег!
– Мне нечем заплатить, – сказал Господин-с-горы. – В долг, конечно, нельзя?
Старик потёр бороду и скрипуче рассмеялся:
– За кого ты меня принимаешь?
– Разве вы не перевозчик душ? – удивился Господин-с-горы.
– Я Вечный судия, отвечающий за перерождение, – сказал старик и приосанился.
– А весло?
– Перевозчик душ попросил подержать, пока он отлучился в кусты.
Господин-с-горы был потрясён:
– Разве перевозчику душ нужно отлучаться в кусты? Где тут вообще кусты?!
Вокруг не только кустов – вообще ничего не было!
– Появляются, когда приспичит, – пояснил старик.
Господин-с-горы оживился:
– Значит, и ритуальные деньги тоже?
– Нет.
Господин-с-горы огорчился, но не настолько, чтобы впадать в отчаяние:
– Увы, тогда Реку Душ мне не пересечь.
– Ты вообще её пересекать не будешь.
Вот тут уже Господин-с-горы не только озадачился, но и встревожился:
– Как это?
Старик поморщился:
– Задал ты нам задачку! Зачем было сигать в озеро и топиться?
Господин-с-горы не был уверен, что всё было именно так. Он вообще плохо помнил, что с ним случилось.
– Кажется, – медленно проговорил он, – я сиганул в озеро не чтобы топиться. Не припомню за собой желания свести счёты с жизнью. У озера я размышлял, как избавиться от проклятия. Должно быть, я заснул, упал в воду и утонул.
– Сиганул, – хором возразили четыре тени.
– А это кто? – невольно поёжился Господин-с-горы, хотя холода уже не мог чувствовать.
– Лучше тебе не знать, – уверенно сказал старик.
Господин-с-горы тоже был уверен, что лучше ему этого не знать.
– Как Вечный судия, – сказал между тем старик, исполнившись ещё большей важности, – я решаю, кому перерождаться, а кому нет. Ты перерождаться не должен, поскольку это был добровольный уход из жизни.
– Нутром чую, что не так всё было, – возразил Господин-с-горы.
– С другой стороны, – продолжал старик, не слушая его, – ты был слишком добродетелен при жизни.
– А разве можно быть слишком добродетельным? – усомнился Господин-с-горы.
– Решено сделать для тебя исключение: ты переродишься вновь, но будешь наказан за то, что отринул право на перерождение. Ты должен будешь за вновь дарованную тебе жизнь достичь того уровня культивации[3], каким обладал при рождении в жизни прошлой.
Сказав это, старик по мановению руки создал из воздуха небольшой мешок, расшитый золотом и алым шёлком. Мешок повис в воздухе напротив Господина-с-горы, очень подозрительно треща. Может, он был набит змеями?
– Ты сам выберешь, кем станешь в следующей жизни, – объявил старик, – тяни жребий.