Девять месяцев до убийства
Шрифт:
— Триккала, — сказал он, — спросите Демми, какого цвета этот листок.
На своем родном языке Демми дал ясный и твердый ответ.
— Он говорит, — сообщил переводчик в тихом удивлении, — что эта бумага красного цвета.
— Великолепно. Благодарю вас, Триккала. Уведите Демми и скажите Уиксу, что они могут ехать домой.
Эллери закрыл дверь за обоими.
— Тем самым доказано, — сказал он, — что «краеугольный камень», на котором я строил все свои выводы, пошатнулся. Я же не мог учесть, что Демми страдает дальтонизмом
— Значит, это доказывает, — сказал Пеппер, — что Демми, Слоун и мисс Бретт говорили правду. Во всяком случае, это уже кое-что.
Джеймс Дж. Нокс встал, как бы демонстрируя, что время миллионера дорого.
— Могу я рассчитывать на то, что вы будете сразу же сообщать мне все новости, связанные с картиной Леонардо, мистер Нокс? — спросил его старший Квин.
— С удовольствием…
Пеппер помог банкиру надеть пальто.
— Я сейчас работаю вместе с Вудраффом, — сказал Иокс. — Он оценивает стоимость наследства. Все такое старое, гнилое. Нам остается надеяться только, что новое завещание не всплывет вдруг откуда-нибудь. Вудрафф полагает, что это бесполезно усложнило бы все дело. Миссис Слоун, как ближайшая родственница, упрашивала меня распределить наследство, если не будет найдено завещание.
— Чертова писанина и крючкотворство, — язвительно сказал Сампсон. — Из этого не получится ничего, кроме длинной череды процессов по делам о наследстве.
Нокс усмехнулся, благосклонно помахал рукой и вышел. Сампсон и Пеппер встали и посмотрели друг другу в глаза.
— Знаю, о чем вы думаете, шеф, — сказал Пеппер. — Вы думаете, что история Нокса о картине Леонардо, оказавшейся вовсе не его картиной, это просто сказка.
— Меня бы это не удивило, — ответил Сампсон.
— И меня тоже, — вставил инспектор. — Это, конечно, крупный зверь, но и он играет с огнем довольно легкомысленно.
— Совершенно согласен с вашим мнением, — признался Эллери. — Только я не считаю этот вопрос особенно важным в данный момент. Этот человек — страстный коллекционер. Он будет защищать своего Леонардо, как лев.
— Да, дело совсем запуталось, — вздохнул Старик.
Сампсон и Пеппер кивнули Эллери и покинули кабинет. Инспектор последовал за ними, чтобы дать интервью репортеру уголовной хроники. Эллери остался один. Когда инспектор вернулся, Эллери был погружен в созерцание носков своих туфель и, по всей видимости, целиком ушел — В свои мысли.
— Все улажено, — проворчал Старик и упал в свое кресло. — Я в наилучшем виде расписал прессе сказочку о Халькисе как убийце Гримшо, а на десерт добавил показания Джоан Бретт, которые снова все запутают. Не пройдет и пары часов, как город будет полон разговоров на эту тему, и убийце придется выдумывать новые трюки.
Инспектор вызвал своего секретаря и продиктовал ему телеграмму с пометкой «секретно», которая была адресована директору музея Виктории в Лондоне. Секретарь стремглав отправился отсылать ее.
— Я
17
Длинные руки полиции, вошедшие в поговорку, протянулись и схватили Аллана Чейни вечером в воскресенье десятого октября, в аэропорту Буффало, где он как раз собирался сесть на рейсовый самолет до Чикаго. Детектив Хагстрем засунул свою тяжеловесную жертву в очередной самолет на Нью-Йорк и доставил ее.
Оба Квина, поставленные в известность об этом аресте, пожелали встретиться с беглецом утром в понедельник, в кабинете инспектора. Прокурор Сампсон и его помощник Пеппер завершили список встречающих.
— Ну, мистер Чейни, — инспектор, в наилучшем настроении, начал допрос после того, как молодой человек, который был не в состоянии держаться на ногах от слабости, сел на предложенный ему стул, — что вы хотели бы рассказать нам о своих приключениях?
Голос Аллана был необычайно хриплым.
— Я отказываюсь от дачи показаний.
Сампсон спросил его:
— Надеюсь, вам понятно, что вы своим бегством возложили на себя тяжелую вину, Чейни.
— Своим бегством? — Он попытался широко раскрыть свои покрасневшие веки.
— А, так это, выходит, было вовсе не бегство, а просто небольшая воскресная прогулка? — Инспектор хихикнул. Но затем вдруг в голосе его почувствовалось раздражение. — Мы уже не дети, чтобы тут шутки шутить. Чего это вы сорвались с места?
Аллан уткнулся взглядом в пол.
Инспектор порылся в ящике своего письменного стола.
— Вам, разумеется, совершенно нечего бояться, Чейни. Вы могли спокойно оставаться, не так ли?
Он вдруг предъявил молодому человеку записку, которую сержант Велье нашел в спальне у Джоан Бретт.
Аллан побледнел как мел.
— Откуда это у вас? — прошептал он.
— А, все-таки это немножечко вывело вас из равновесия… Мы нашли эту записку под матрацем мисс Бретт, если вы так уж хотите знать!
— Она… она не сожгла ее?
— Нет, хватит представляться, мой милый. Будете говорить сами или придется заставлять вас?
Аллан быстро провел рукой по глазам.
— Что случилось? Неужели что-то произошло с мисс Бретт?..
— До сих пор— ничего.
— Как это понимать? — Аллан так и подпрыгнул. — Вы же ее еще не..?
— Что-что?
Аллан тряхнул головой и снова сел. Он стал тереть глаза кулаками, как маленький ребенок.
Сампсон поманил инспектора в сторонку.
— Если он отказывается давать показания, — сказал он, — мы не вправе заставлять его. Также я не вижу смысла запирать его в следственный изолятор. В конце концов у нас нет ни одной улики против него.