Девять месяцев по контракту
Шрифт:
— У нас с вами два варианта, Яна, — неожиданно произносит Багримов.
Несмотря на мои просьбы отвернуться, он бросает на меня короткий взгляд в зеркало. Краска мгновенно заливает лицо, а дыхание вновь становится неровным. Сегодня я пережила самый что ни есть настоящий стресс. И это ещё не конец вечера.
Глава 32.
— Ты долго, — встревоженно произносит мама, встречая меня на пороге. — И промокла почему-то.
Она думала, что её дочь разговаривала с Димкой, а не
Устало снимаю с себя влажный пиджак и вешаю его на плечики. Следом сбрасываю удобные балетки, вешаю сумочку на крючок.
Взглянув на себя в зеркало, ужасаюсь. Я не привыкла носить макияж, но по сегодняшнему случаю решила накраситься. Нанесла на губы прозрачный блеск, воспользовалась чёрной тушью и даже вывела ровные стрелки карандашом. Жаль только, что всё это смыло дождем и моими слезами.
— Где Лиза? — делаю вид, что не слышу маминых замечаний.
— Уснула недавно, — отвечает она. — Вымотала ты ребёнка.
— Перестань, мам. Зато ей было весело.
И мне было. Особенно до того момента, когда приехал Багримов.
Я прохожу на кухню, беру бутылку воды и пью из неё жадными глотками. Струйки воды стекают по лицу и попадают на майку. Плевать я хотела.
Тимур злился на меня за то, что я приучила Артура к груди. Знаю, сама виновата в этом. Проще было отказаться от предложения работать няней его сына, но так уж вышло, что я поддалась эмоциям и согласилась на эту авантюру. Теперь назад дороги нет.
— Мам, мне нужно обсудить с тобой один очень важный момент, — произношу, закручивая крышку на бутылке.
Мне удалось утолить жажду, но собственное волнение — нет. Несмотря на то, что я давно не маленькая девочка и могу принимать решения самостоятельно, я всё ещё волнуюсь, как отнесется к этому мама.
— Дело в том, что на некоторое время нам с Лизой нужно будет переехать.
Мама хватается за сердце и опускается на табуретку.
— Почему?
Сказать ей правду о том, что Багримов не оставил мне выбора, не могу. Он его дал, но два варианта предполагали однозначный переезд к нему. Вот только первый вариант подразумевал длительное проживание, а второй — мягкое отлучение от груди и всего несколько недель под одной крышей. Он не хочет делать Артюше больно или неприятно. И я не хочу. Мы сошлись на втором варианте единогласно.
Когда малыш начинает горько плакать, моё сердце болезненно кровоточит, потому что получается, что я являюсь тому причиной. Не могу быть рядом, не могу давать ему того, чего он хочет. Всё так сложно и непреодолимо, что я запуталась.
Багримов сказал, что, если ребёнок проснется, я буду вынуждена приехать к нему даже среди ночи. Поэтому мне нельзя расслабляться и нужно держать телефон при себе. Вдруг от него поступит телефонный звонок этой ночью?
— Тот ребёнок, которого я нянчу, нуждается в моем постоянном присутствии, — поясняю маме, не вникая в детали. — Естественно, Лизу я не оставлю здесь. Возьму с собой.
Тимур Багримов не умеет просить. Обычно он ловко манипулирует мной с помощью денег. Знает мои слабые стороны и умеет правильно подать свои предложения. При условии выполнения одного из двух вариантов мне достанется
Я видела квартиру на фото, и это именно то, о чем я мечтала. Светлая, просторная, находится не у чёрта на куличках, и до меня в ней никто не жил раньше. Тимур виртуозно купил меня. Вернее, почти не оставил вариантов к отступлению. Разве только пренебречь Артюшей, гордо отказаться и уйти, а я не могу этого сделать.
— А я? — на лице мамы мелькает тень грусти. — Ты оставишь меня?
— Мам, рано или поздно мы всё равно переехали бы в своё жилье.
Опускаюсь на мягкий угловой диван на кухне и прижимаю пальцы к вискам. Голова раскалывается от обилия информации и давящей дождливой погоды. А ещё я действительно сегодня устала и хочу спать.
— Я не думала, что ваш переезд с Лизой случится так скоро…
Мама шмыгает носом и внезапно мне становится её жалко. Всю свою жизнь она положила на то, чтобы вырастить и воспитать меня. Где-то я не оправдала её ожиданий, где-то подвела, но это не значит, что она перестала меня за это любить. Она по-прежнему мной жила. Мной и Лизой. И теперь, когда пришло время разъезжаться по разным углам, она оказалась к этому не готова. Несчастная женщина, которая боится жить одна.
— Вы сможете поехать с Лизой на дачу на следующей неделе, — уступаю маме. — Только не грусти, прошу.
— Ты разрешаешь? — в бездонных глазах мамы собираются слёзы.
— Конечно, мам, — улыбаюсь сквозь сильную надоедливую пульсацию в висках. — Лиза любит тебя, да и на даче ей нравится. Почему бы и нет?
— А Димка…? Я думала, что ты переедешь к нему. Станешь жить по соседству…
— С Димкой мы идём в кино на следующей неделе, — перехватываю её морщинистую руку и слегка сжимаю. — Не могу обещать, что у нас получатся отношения, кроме дружеских, но насчёт того, что я перееду к нему, ты погорячилась, мам.
Мы ещё немного сидим на кухне. Мама задает волнующие её вопросы, и мне приходится отвечать. Я обещаю, что мы будем звонить ей несколько раз ко дню, а ещё приезжать. Но пока по-другому не получится, потому что мой начальник — занятой человек, и мне как няне нужно заботиться о его малыше. После разговора мама немного успокаивается, а я поднимаюсь с места и иду в комнату, которую мы делим напополам с Лизой.
Утро встречает меня проливным дождем. Следом за мной просыпается дочка, и мне приходится наспех подготовить свою речь, во время которой я мягко и почти безболезненно сообщаю ей о переезде.
Мне не хочется, чтобы она испугалась. Не хочется, чтобы она волновалась и плакала, поэтому я говорю радостным тоном и подаю ей неожиданную новость как приключение и своего рода авантюру. Я объясняю, что мы едем к Тимуру и его сыну, чтобы погостить. Это будет недолго, надеюсь, что максимум несколько недель, после чего мы переедем в собственную новенькую квартиру.
Лиза внимательно слушает меня. Соглашается погостить, но особенно из всех перечисленных плюсов ей нравится то, что она будет нянчить Артюшу. Станет моей незаменимой помощницей в этих делах.