Девять месяцев по контракту
Шрифт:
— Все в этой квартире сделано моими руками, Яна. Всем занималась я. Строила домашний очаг, пока Тимур был на работе и тискал свою Валерию. Пыталась стать идеальной женой, совершенствовалась, закрывала на многое глаза и в конечном итоге пошла на шаг суррогатного материнства, чтобы сблизить нас с мужем. Но все вышло из-под контроля. Все пошло наперекосяк. Не знаю, как, но я буду бороться за наше с Тимуром счастье. Сама понимаешь, без твоего здесь присутствия.
— Мне нужно позвонить Тимуру… Каримовичу, — судорожно пытаюсь вспомнить, где лежит
Там, где мы с Багримовым провели ночь. Там, где я ощущала себя желанной и взлетала до небес. Даже сейчас, будучи униженной Леной, я не чувствую сожаления о случившемся.
— Ты должна уйти сейчас же, — произносит Лена мне в спину, когда я подхожу к лестнице и берусь за перила.
— Я спрошу у Тимура, могу ли я оставить Артюшу.
— Ты должна меня понять, как мать! Я, чёрт возьми, тебя нанимала! Кто ты здесь такая, а?!
— Я кормлю малыша, — отвечаю без капли раздражения.
— Послушай меня, — лицо Лены кривится от злости. — Сейчас ты кормишь ребёнка, отдаешь его мне и уходишь отсюда немедленно. С минуты на минуту приедут родители Тимура и он сам. У нас состоится важный разговор, и тебе здесь явно не место.
Лена подходит ближе, вручает мне малыша и идёт следом за нами в детскую.
Я опускаюсь в кресло, под ее заинтересованный взгляд задираю майку и прикладываю Артюшу. Должно быть, Лене сейчас больно. Это не она носила его все девять месяцев, не она рожала и не она сейчас кормит. Я отчаянно пытаюсь проникнуться сочувствием к Лере, но у меня не выходит. И все потому, что мы делим ребёнка. Я тоже люблю его. Люблю не меньше.
— Всё? — поторапливает она.
Слышится дверной звонок, и Лена выходит из комнаты. Это приехали родители Тимура, которые меня ненавидят. Они вышвырнут меня на улицу, и я не смогу ничего с этим сделать. Придерживая одной рукой малыша, я нахожу телефон на тумбе. Дрожащими пальцами тычу в экран и набираю номер Багримова для того, чтобы узнать, что мне делать дальше.
Слышится гудок, другой, третий. Тимур не отвечает. В висках громко стучит, а тело сотрясается в лихорадке. Как только Артюша выпускает грудь изо рта, дверь в комнату тут же открывается.
— Здравствуйте, Яна.
На пороге стоит мать Тимура. Гордо вскинув голову, она проходит по комнате. Следом за ней — Лена. Они теперь уже обе смотрят на меня такими взглядами, словно я делаю что-то постыдное, а не кормлю ребенка.
— Он поел? — спрашивает меня мать Багримова.
— Да.
— Можешь идти. Если понадобится, тебе позвонят.
Голова идёт кругом от произошедшего. Даже не верится, что ещё полчаса назад я была так счастлива. А сейчас ничего… Внутри пустота и разруха, словно у меня отобрали что-то важное и очень-очень значимое.
Глава 41.
Я оказалась на улице спустя несколько минут, потому что мать Багримова выпроводила меня к двери, прямым текстом сообщая, что в этом доме в этот момент
На улице ярко светило солнце, но настроение не соответствовало погоде. Я села на лавочку у подъезда и посмотрела на верхний этаж. Что мне делать дальше? Ехать домой? Но я не могу без зазрения совести бросить Артюшу хотя бы потому, что ответственна за его жизнь и здоровье.
Надеюсь, что многочисленные гости справятся с ним. Всё-таки они родственники ему, а я так… обслуживающий персонал. Вот только попробуй объясни это моему кровоточащему сердцу, которое не хочет отпускать. Я не воспринимаю Артура как работу и никогда не воспринимала. Я плотно с ним срослась и не считаю его никем иным, кроме как моим ребёнком, таким же, как и Лиза. Это неправильно, но это так.
Я принимаю решение дождаться Багримова у подъезда. Опасно уезжать, ведь мы с ним заключили контракт, и я подчиняюсь только ему. Пусть скажет мне об этом лично, в глаза, если захочет меня уволить.
Открыв сумочку, вспоминаю, что телефон с собой не взяла. От досады поднимаюсь с лавочки и пинаю ее ногой. Слышится шорох в подъезде, и я напрягаюсь. Не зря, потому что спустя минуту на улицу выходит отец Тимура — Карим Рустамович.
Он смотрит на меня и качает головой. Наверное, Лена рассказала, что пока её не было, Тимур дарил мне цветы. И не только. Она же не глупая, все поняла и сложила воедино.
— Садись в машину, домой отвезу, — произносит Багримов командным голосом.
Похоже это у них в крови.
— Я никуда не поеду, — мотаю головой. — Подожду Тимура Каримовича.
— Поедешь.
Мужчина подходит ко мне ближе, берёт под локоть и ведёт к припаркованному серому «Мерседесу». Щёлкает брелоком, открывает переднюю дверцу и усаживает меня в салон.
Внутри пахнет лимоном и табаком. Так сильно, что я закашливаюсь. На секунду становится страшно, что отец Багримова сделает со мной что-то. Уничтожит, как мелкую сошку, которая не вовремя подвернулась его сыну по дороге.
Он плюхается на водительское место спустя несколько секунд. Заводит двигатель, плавно катит к воротам. Все это время я так надеюсь, что Тимур увидит нас. Остановит автомобиль, спасет от властного отца и скажет, что я по-прежнему работаю няней Артура.
Карим Рустамович включает магнитолу, и салон заполняет веселая музыка. Она звучит так не к месту, что хочется закрыть уши ладонями, только бы её не слышать.
— Давно у тебя отношения с моим сыном? — спрашивает наконец.
— У нас нет никаких отношений, — отвечаю, глядя перед собой.
— А цветы? Лена сказала, что сотню роз просто так няням не дарят. И я согласен с ней.
Я молчу и комкаю подол платья. Думаю о том, что ехать в одном автомобиле нам придется минимум час без учёта пробок, а мне уже не хватает здесь воздуха.