Девять месяцев

Болл Сара

— Все в порядке, я просто положила в рот слишком горячее печенье. Я открыла рот возле форточки, чтобы остудить язык.

Мама обеспокоенно помолчала, а потом сказала:

— Не думаю, что тебе нужно работать в кафе до самых родов. Это может быть опасно для здоровья.

— Мама, единственное, что может быть здесь опасно, — это обжорство. Не беспокойся за меня, я ничем не больна.

— Знаю, прости меня, я просто хочу, чтобы ты заботилась о себе.

— Я забочусь.

— Ну, тогда все в порядке. Я заеду завтра за тобой

около двух, хорошо? Начнем с самых дальних магазинов. Не забудь составить список, тебе понадобится очень много вещей.

Я попрощалась, качая головой. Иногда я не понимаю свою маму. Вначале она волнуется, что я переутомлюсь, если съем слишком много печенья, а потом целый день таскает меня по магазинам. Походы с ней за покупками можно сравнить с многоборьем. Она рождена для шоппинга, мне лишь оставалось поспевать за ней, нагруженной сумками, стараясь не потерять из вида ее мелькающую впереди спину, в то время как она выкрикивала, оборачиваясь и подбадривая меня: «Держись, через десять минут будем на месте! Не отставай!» Даже несмотря на прилив сил, я была не уверена, что моей энергии хватит на это.

— С вас сорок восемь фунтов с половиной, — услышала я, как Алекс неуверенным голосом объявляет Шелли счет. «Многовато для завтрака», — подумала я и поспешила на помощь Алексу прежде, чем он провалится сквозь землю от стыда.

— Поспеши, дорогая, нельзя терять ни минуты. Через пятнадцать минут магазины закрываются! — подгоняла меня мама. На всей скорости она совершила опасный правый поворот и подрезала старушку, толкавшую перед собой сумку на колесиках. Я начала было извиняться, но мама бросила на меня такой взгляд, что я, забыв про старушку, кинулась вслед за ней в детский отдел «Техниколор».

Мы обе уже были нагружены пакетами с детскими вещами, за которые мама вызвалась заплатить сама. Мне было как-то не по себе от этого. Как будто я все еще зависела от нее и не могла сама оплатить свои расходы. Какая-то часть меня хотела настоять на том, чтобы она позволила мне самой расплачиваться за покупки, но я знала, что сильно обижу ее этим. К тому же хоть дела в кафе и шли неплохо, все же оно не было золотым дном. Те деньги, которые я выделяла себе на зарплату, можно было сравнить с суммой, которую получает студент на временной работе в летние каникулы. Большую часть доходов я вкладывала в развитие кафе.

— Стерилизатор, — сказала мама, подняв палец кверху.

— Что? Послушай, мама, зачем он мне? Еще очень долго я не решусь на второго ребенка. К тому же надо признать, что еще много лет ни один мужчина не приблизится ко мне.

— Да это не для тебя, глупышка! Это для бутылочек, тарелочек, ложечек и всего того, что должно быть стерильным, — улыбнулась мама и начала шарить по полкам. Она обнаружила коробку со стерилизатором и протянула мне. — Я читала в журнале «Мир детства», что педиатры рекомендуют именно этот. Его можно использовать

в микроволновой печи.

На картинке была изображена женщина, стоящая рядом с открытой микроволновкой и с улыбкой разглядывающая пластиковые контейнеры внутри.

Я сунула контейнер под мышку, продолжая смотреть маме в глаза.

— Ты читаешь «Мир детства»? — спросила я недоверчиво.

— Только один старый номер, он лежал на столике в приемной моего доктора. Я просто просмотрела его, пока ждала своей очереди. Ой, ты только посмотри на это, Холли! — Она поторопилась сменить тему и устремилась к вешалкам с одеждой для новорожденных.

Я поспешила за ней, оставив пакеты на полу, так как сил держать их у меня больше не было. Попутно я принялась разминать онемевшие руки, пытаясь наладить кровообращение.

Мама взяла платьице и прочитала, что написано на этикетке.

— Для новорожденных весом от шести до семи фунтов. Боже, когда ты родилась, ты весила десять с половиной, это платье никогда бы не налезло на тебя.

От удивления у меня отвисла челюсть, а на глаза навернулись слезы.

— Десять с половиной фунтов! Почему ты никогда не рассказывала мне об этом раньше? С таким весом дети уже обычно ходят, наверное, у тебя были мучительные роды!

— Не смеши меня, Холли, я ничего не почувствовала. Это было замечательно. Телевидение раздувает из этого бог знает что: все эти мучения и крики. Ха, в тот момент, когда ты появилась на свет, я напевала песню «Битлз» и вязала свитер. Я уставала больше, когда заплетала себе косу.

Мало-помалу мой пульс пришел в норму.

— Правда? — прошептала я.

— Холли, тебе не о чем беспокоиться, правда.

Я взяла платьице из ее рук, приложила к животу и расправила.

— Забавно, не правда ли? Скоро живот вырастет еще больше; как такое может быть?

Мама мечтательно вздохнула.

— В это трудно поверить, но внутри находится живое, дышащее существо.

Мы улыбались друг другу.

Что со мной происходит? Мое настроение меняется быстрее, чем у героев сериалов. Я выкинула из головы сентиментальные мысли и уверенно огляделась вокруг.

Мой взгляд упал на знакомую женскую фигуру в нескольких шагах от меня. Она катила перед собой двойную коляску и смотрела на мой живот. Я посмотрела на детей и вдруг поняла, что видела их раньше.

— Привет, Холли. Что ты здесь делаешь? — спросила женщина.

Я постаралась втянуть живот и ссутулиться, но в безжалостном свете дневных ламп это было то же самое, что пытаться спрятать баскетбольный мяч под простыней.

— Мама, это Тамсин, тетя Тома. Она недавно переехала из Эдинбурга, помнишь, я тебе рассказывала?

Мама поздоровалась и посмотрела на двух малышей, тихо лежащих в коляске и разглядывающих полку с мягкими игрушками.

— Посмотрите на этих милашек, — воскликнула она, устремляясь к ним, как пчела на мед.