Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9
Шрифт:
– Да! – поддержал его другой Браунинг. – Почему бы вам не применить силу?
– И спугнуть того, кто руководит ВВС? Мы и так частично раскрыли себя, попытавшись перехватить Трубу. К счастью, ВВС пока не знает, что именно мы о них знаем. К сожалению, и мы пока не знаем, кто стоит за ВВС. Как только узнаем – сразу применим силу.
«Так вот что означает формула „Знание – сила“!» – понял Сен.
– Хорошо, – сказал Браунинг. – Мы вам верим. Вы не руководили тайным обществом.
– Правда, вы и не пресекали деятельность
Лица ментодеров осветились нетипичным для них выражением счастья.
– В обмен на отмену ареста Сена Аесли, – добавил Браунинг. – Приравняем его проступок к вашему и произведем взаимозачет.
– Как скажете, – согласился Тотктонада. – Ну, если мы все выяснили…
– Нет, мы не все выяснили! – горячо заговорил Лужж. – Мы не выяснили, кто я! Я – это я или копия моя? И как мне жить, если я – копия?!
– Ну как-то ведь вы жили последние триста лет, – сказал Браунинг. – Мне другое непонятно. Откуда Сен знал про алиби Тотктонады? Сен?
– Про алиби я не знал, – сказал Сен. – Но Тотктонада не мог писать записок про то, что коррумпированные власти запоют по-другому. Не его стиль.
– А чей же это стиль?
– Давай, сынок, – подбодрил мальчика Клинч. – В мозговом штурме главное внезапность.
– Я не знаю, – сказал Аесли. – Что-то очень знакомое, только я никак не соображу. Понятно только, что этот инкогнито очень хорошо осведомлен и о расположении комнат Первертса, и обо всех нас, и о том, как проходят сессии. Это кто-то из своих…
Браунинги и Тотктонада посмотрели на Клинча.
– Совсем озверели! – возмутился завхоз, сжимая в руке черенок саперной лопатки. – Вы еще Лужжа заподозрите!
– Заподозрите, – скорбно согласился ректор, – и правильно сделаете. Если я это не я, а копия, то от нее, то есть от меня, чего угодно можно ожидать.
Браунинги поморщились:
– Ну это вы бросьте… – Когда я создавал… – Это я создавал… – Когда мы разделились… – Да, именно, разделились, удачная формулировка, спасибо… – То никаких различий между нами не появилось… – Ну, если не считать, что один из нас вдруг начал курить трубку.
– А я не начал! – обрадовался Лужж. – Значит, я настоящий.
Браунинг-с-трубкой недовольно посмотрел на Браунинга-с-четками.
– А я знаю, от кого еще можно чего угодно ожидать, – сказал Сен. – И кто знает про Первертс больше всех нас вместе взятых.
Раздался двойной хлопок ладонью по лбу.
– Каменный Философ! – воскликнули Браунинги.
– И сам он со странностями, – сказал Клинч. – Он, больше некому.
– Версия интересная, – медленно сказал Тотктонада. – Каменный Философ уже неделю находится под арестом…
– …и уже неделю никто не передает записок для ВВС, – завершил Сен.
«На
Тотктонада шагнул к двери, из которой в тот же миг, словно почувствовав, что понадобился начальству, высунулся Фантом[80]. Следователь обвел изумленным взором компанию, остановился на Сене и невпопад произнес:
– Ага, попался.
– Младший следователь Фантом Асс, – сказал Тотктонада, – вы уже провели допрос Каменного Философа по имени Песочный Куличик?
– Как бы не так! – радостно сообщил Асс. – Я запер его с целью оказания психологического давления. Все по науке. Посидит неделю в одиночке на хлебе и воде, сам прибежит во всем каяться!
– Как же он прибежит, – удивился Браунинг, – если вы его заперли?
– Ну так пойдемте отопрем его, – ничуть не смутился Фантом, – тут он и покается.
– Как я понимаю, господа премьер-министры, – сказал Тотктонада, – Сен Аесли остается принимать участие в следственно-розыскных мероприятиях?
– Вы правильно понимаете, – кивнули Браунинги.
– В таком случае я обязан взять у него подписку о неразглашении.
Серый министр направил серую палочку на Аесли и произнес:
– Герасим-Мумус!
Герасим-Мумус
Сен шагал по коридору в окружении ментодеров и думал об общей несправедливости жизни. Когда учишься кататься на велосипеде, вцепившись в руль обеими руками, обязательно зачешется нос. Когда начинается интересный сон, непременно зазвонит будильник. Ну и, конечно, когда знаешь важную государственную тайну и хочешь рассказать ее отважной симпатичной девочке, тебе тут же затыкают рот служебным заклинанием.
Симпатичная девочка Амели отважно вышла навстречу конвою, ректору, завхозу, министру безопасности, двум премьер-министрам, младшему следователю, летописцу и торшеру собственного изготовления.
– Здравствуйте, – сказала она, – бон суар, как поживаете? У меня важное и срочное дело к Сену. Можно нам поговорить? Мы быстро. Спасибо.
Когда Пулен волновалась, она могла тараторить со скоростью бодрого дятла, поэтому ее речь на самом деле прозвучала так:
«Здравствуйтебонсуаркакпоживаетеуменяважноеисрочноеделоксенуможнонампоговоритьмыбыстроспасибо».
Пока маги и ментодеры пытались дешифровать сообщение, Амели оттащила Сена за коридорного рыцаря и сразу перешла к делу:
– Ну?
– В смысле? – задал уточняющий вопрос Сен.
– Где он?
– Там.
– Не можешь говорить?
– Нет.
– А написать? Нет. А нарисовать? Нет.
Видимо, для экономии времени девочка решила не только задавать вопросы, но и отвечать на них.
– Тебя заколдовали? – продолжала Амели. – Так я и знала. Что же делать? Придумай что-нибудь. А давай я буду задавать вопросы, а ты говори, да или нет. Здорово я придумала?