Девять принцев Амбера. Ружья Авалона
Шрифт:
– Проклятие! – воскликнул Рэндом. – В последний раз я был здесь лет двадцать назад. Слишком быстро вспоминаются правильные ориентиры!
Мы ехали и ехали, и я не успевал поражаться тому, что, черт побери, происходит. Небеса слегка позеленели, потом окрасились в розоватые тона.
Я прикусил язык, глотая вопросы.
Мы проехали под мостом, а когда вынырнули с другой его стороны, небо вновь приобрело свой нормальный оттенок, зато повсюду теперь торчали ветряные мельницы, большие и желтые.
– Не обращай внимания, – быстро сказал мне Рэндом, – могло быть куда
Я заметил, что встречные одеты, мягко говоря, странновато, а дорога вымощена булыжником.
– Сверни направо.
Я повернул руль.
Багряные облака окутали солнце, пошел дождь. Молния рассекла небосвод, который ответил грозным рычанием. Дворники на ветровом стекле работали как бешеные и все равно не справлялись. Я включил фары и сбавил скорость.
А навстречу нам, я готов был поклясться, проскакал всадник, облаченный в серое, голова пряталась в высоком воротнике от дождя.
Затем тучи разошлись, мы ехали вдоль морского берега. Валы прибоя вздымались пенными громадами, над ними реяли исполинские чайки. Дождь перестал, я выключил фары и остановил дворники. Теперь мы ехали по крупной щебенке, но местности я не узнавал вовсе. В зеркале заднего вида не было и намека на город, из которого мы только что выехали. Пальцы мои судорожно стиснули руль: за окном проплыла виселица, а висящий на ней скелет раскачивался на ветру туда-сюда.
Рэндом продолжал курить и смотреть в окошко. Дорога повернула прочь от моря, вверх по склону. Справа расстилалось широкое поле, лишенное деревьев, слева вздымались грядой высокие холмы. Небо над нами было синим, пронзительно-чистым, словно глубокая заводь, скрытая в густой тени. Не помню, чтобы я когда-либо прежде видел подобные небеса.
Рэндом приоткрыл окошко, чтобы выбросить окурок, и в машину со свистом ворвался ледяной ветерок, пока он не закрыл окно вновь. Ветер принес запахи моря, солоноватые и пряные.
– Все дороги ведут в Амбер, – слова его звучали как аксиома [28] .
И тут я вспомнил, о чем говорила Флора. Не хотелось демонстрировать собственную тупость, но и придерживать важную информацию не стоило: она ведь важна и для него, и для меня, если я правильно расшифровал то, что сестра подразумевала.
28
Разумеется, парафраз поговорки «Все дороги ведут в Рим», впервые зафиксировано у Алана Лилльского в сборнике афоризмов Liber Parabolarum (1175) в форме mille viae ducunt homines per saecula Romam, т. е. «тысяча дорог вечно ведет людей в Рим».
– Знаешь, – начал я, – когда ты тогда позвонил, а я снял трубку, Флоры не было дома – уверен, что она как раз пыталась пробраться в Амбер, но дорога оказалась перекрыта.
На что Рэндом лишь рассмеялся:
– Воображение у нее слабовато, вот что. Разумеется, в такие времена, как сейчас, дороги будут перекрыты! В конце концов и нам придется топать пешком, и, несомненно,
Помолчав, он добавил:
– На перекрестке поверни направо.
Что вообще происходит? Я знал, что именно Рэндом каким-то образом отвечает за все эти экзотические изменения вокруг нас, но не мог понять, как он это делает и куда нас тащит. Я знал, что мне необходимо знать эту тайну, но просто спросить я не мог – он сразу все поймет, и тогда я полностью окажусь в его власти. Рэндом же вроде бы ничего не делал, просто курил и смотрел в окно; однако, вынырнув из очередного распадка, мы вдруг попали в пустыню голубого цвета, а солнце на мерцающем небосклоне стало розовым. В зеркале заднего вида тоже отражалась бескрайняя пустыня. Интересные штучки.
И тут мотор кашлянул, чихнул, заработал снова и повторил то же самое.
Руль прямо у меня в руках начал менять свою форму. Он превратился в изящный полумесяц, сиденье отклонилось назад, машина прижалась к дороге, а лобовое стекло перекосило.
Я ничего не сказал. Даже когда на нас налетел сиреневый смерч.
Но когда смерч пронесся мимо, я просто задохнулся от изумления.
Прямо перед нами оказалась чертова прорва машин, застрявших сплошной пробкой на полмили вперед. Все стояли и громко сигналили.
– Сбавь скорость, – велел Рэндом. – Это первая преграда.
Я притормозил, и тут на нас налетел новый смерч.
Я не успел даже включить фары: смерч сразу умчался дальше. Я протер глаза.
Ни машин, ни какофонии сигналов. Зато мостовая вся искрила, как тогда тротуары; я услышал, как Рэндом тихо ругается.
– Зараза, я изменил все так, как и хотел тот, кто поставил этот блок… Дико бесит, что я сделал именно так, как он и ожидал, – самый очевидный вариант.
– Эрик? – спросил я на всякий случай.
– Вероятно. Как думаешь, что теперь? Остановиться и попробовать более сложный маршрут – или рискнуть проехать дальше, но там могут быть и другие блоки.
– Давай еще немного проедем. В конце концов, это лишь первый блок.
– Ладно, – сказал Рэндом и прибавил: – Кто его знает, что будет во втором…
Вторым блоком оказалось нечто – не знаю даже, как и назвать… Похожее на плавильню с руками, оно расположилось посреди дороги и своими ручищами загребало машины, пожирая их.
Я дал по тормозам.
– Ты чего? – обернулся ко мне Рэндом. – Двигай дальше, как иначе проехать-то?
– Немного растерялся, – сказал я.
Он как-то странно, искоса посмотрел на меня, и тут налетел очередной смерч.
Зря, конечно, я это сказал.
Когда пыль осела, мы вновь оказались на совершенно пустой дороге. Вдали высились башни.
– Похоже, я его обманул, – заметил Рэндом, – добавил сразу несколько в одном, и, похоже, этого варианта он не учел. В конце концов, все дороги в Амбер не перекрыть.