Девять с половиной идей
Шрифт:
– Милая, куда делись твое обаяние и шик? Я не узнаю тебя. Честно говоря, если бы не незлобивость и баранья тупость этой Оленсон, мы бы могли потерять контракт только из-за того, что ты была такой неуклюжей…
– Ты хочешь сказать, что тебе за меня стыдно? – спросила у него Оля.
– Я такого не говорил, – заметил Клифф. – Но это был не самый лучший прием в моей жизни. Надеюсь, в следующий раз ты внимательнее отнесешься к выбору наряда…
Оля подумала, что это только временная размолвка, но когда Клиффорд вернулся из душа, он быстро нырнул под простыню и не ответил на ее ласки.
– Не сегодня,
Как Ольга и опасалась, некоторые журналы и газеты вышли на следующий день с описанием приема у Клиффорда Маккинзи. И практически все писали, что хозяйка дома «отличилась чрезвычайно экстравагантным вкусом, который переходил просто в отсутствие такового…». Причем это было самое невинное замечание, которое отпустили в ее адрес. Оля поняла, что она не может доверять Кимберли, которая, несмотря на свое поведение, все же чем-то нравилась ей. Та же считала Ольгу врагом, угрозой своему благополучию и возможности когда-нибудь стать главой компьютерной империи «Центурион».
Постепенно жизнь налаживалась. Оказалось, что играть заранее отрепетированную роль не так уж сложно, но все в этой среде было насквозь фальшивым – улыбки, комплименты, благотворительность, светские рауты и многое другое.
Отношения с Клиффордом складывались прекрасно, но Оля заметила, что им недостает того, что было в самом начале, – какого-то безумия и увлеченности. Медовый месяц, который муж ей обещал, откладывался и откладывался, и Оля поняла, что его никогда не будет.
– Ты хочешь работать? – спросил Клифф, когда Ольга подняла эту тему. – Но зачем? У тебя есть абсолютно все, подавляющее число жителей планеты о таком даже и не мечтало.
– И все же, – ответила она, – я привыкла действовать. Меня встретили отнюдь не с распростертыми объятиями, но я не намерена долго лить слезы по этому поводу. Если они не хотят принимать меня, это их проблемы. Я хочу доказать, что тоже способна на многое…
– Это мне нравится, – сказал Клиффорд. В его глазах она снова увидела страсть. – Запомни, я люблю тебя.
Возвратилась страсть, которую они испытывали друг к другу всего несколько месяцев назад, но Оле иногда казалось, что с того момента прошла целая вечность. Она поняла, что не имеет права сдаваться и идти на поводу у кого бы то ни было, если хочет сохранить любовь.
– Я согласен, – сказал Клиффорд после того, как они, утомленные и прекрасные, после любовных ласк, лежали на кровати. – Думаю, это хорошая мысль. Я не зря выбрал тебя, а ты меня. Мы подходим друг другу как нельзя лучше. Действуй!
Когда Кимберли узнала, что Оля получит под свое начало один из отделов рекламы на предприятии, она пришла к ней и заявила:
– Крошка, я недооценила тебя. Ты не просто хитрая, но и явно глухая. Я сказала, чтобы ты не совалась в концерн, радуйся тому, что происходит между тобой и Клиффом в спальне…
– Дорогая, разреши сказать мне, – ответила ей в тон Оля. – Ты сестра моего мужа. И твоя деятельность в «Центурионе» не самая успешная. За последние три года восемь из двенадцати твоих проектов оказались нерентабельными и принесли сплошные убытки, а из-за глупого рекламного ролика мы вынуждены были заплатить гигантский штраф и упустить рынок сбыта в той стране. Не кажется ли тебе, крошка,
– Ты стала смелой, детка, – протянула Кимберли, по ее блеснувшим злобой глазам было видно, что она в ярости. – Но запомни, никто не смеет говорить со мной в таком тоне, а особенно ты…
– Придется смириться, Ким, – сказала ей Ольга. – А теперь я попрошу представить мне в двухдневный срок отчет о курсах менеджмента для специалистов концерна и особенно о том, куда делись полмиллиона, выделенные на их проведение. По документам было истрачено только триста тысяч…
Оля понимала, что ворошит змеиное гнездо, но лучший способ защиты – это нападение. Она решила поставить на место зарвавшуюся свояченицу.
После этого разговора Кимберли, осознав, что и против нее имеется кое-какой компромат и ей стоит поостеречься, на время оставила свои попытки вытеснить Олю из фирмы и лишить ее влияния. Кроме того, выйдя очередной раз замуж, она уехала из дома Клиффа.
Новая работа была интересна Ольге. Под ее началом в головном отделении концерна оказалось несколько отделов. Теперь многомиллионные рекламные кампании зависели именно от нее, и вначале ей было даже не по себе.
Отношения с Элеонорой оставались по-прежнему натянутыми. Та намеренно игнорировала Олю, видимо, так и не простив ей, что она женила на себе ее сына. Оля понимала, что мать хотела бы найти Клиффорду более достойную пару, но не могла отказаться от своей любви. Однако в последнее время она стала замечать, что как раз от этой любви уже не осталось и следа. Не было той страсти, которая сделала их супругами, а когда пришел успех и Олю наконец с некоторыми оговорками приняли в обществе, она поняла, что началась обыкновенная семейная жизнь.
Она была великолепной женой, Клиффорд обожал ее, в постели они наслаждались сексом. Но исчезло то неуловимое, что влекло их друг к другу в Лондоне.
Через год после свадьбы Оля стала замечать, что Клиффорд начал задерживаться допоздна, постоянно ссылаясь на внеплановые переговоры, совещания или встречи. В том, что у него бывают встречи, она не сомневалась, но вот с кем?
Однажды поздно вечером, когда Клиффорд еще не вернулся из офиса, Оля сидела у себя в комнате и просматривала бумаги, имевшие отношение к рекламе новой модификации компьютеров. Внезапно в комнату вошла Элеонора, жившая в другом крыле огромного особняка. Спать она обычно ложилась около десяти, но в тот вечер была на ногах. Облаченная в кружевной халат, она подошла к Оле и, ничего не говоря, швырнула ей какой-то плотный конверт.
– Посмотри, дорогая, – сказала свекровь голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Оля, понимая, что Элеонора не может сделать ей приятный подарок, с тревогой открыла конверт. Там был ворох фотографий, на которых в подробностях были запечатлены те встречи, которые происходили у Клиффорда в позднее время. Сначала у Оли мелькнула мысль, что снимки старые, но все указывало на то, что это не так. Например, молодая секретарша, смазливая и длинноногая, которую Ольга сама наняла месяца три назад. Она была снята вместе с Клиффордом на его письменном столе, причем сразу стало очевидно, что ни о каком сексуальном насилии на рабочем месте речи быть не может, девица явно получала от всего происходившего немалое удовольствие.