Девять воплощений кошки

Степанова Татьяна Юрьевна

– Это я в курсе. Секретарь и помощник уехали, а Юдина осталась допоздна. Зачем?

– Я не знаю. Ко мне она не заходила, не звонила мне.

– Ее тело обнаружили в служебном коридоре внизу у двери на лестницу. Куда она могла направляться?

– Кто же это знает? Хотела проконтролировать работу наших технических служб, пульта… Может быть, ее интересовало, как у нас охраняется спецхран. А, возможно, она хотела лично увидеть нашу новую коллекцию. Шла в хранилище.

– Что за новая коллекция?

– Музей получил в

дар к столетнему юбилею замечательное собрание предметов древнеегипетского искусства. Это огромное событие для нас. Мы не раз получали в дар собрания картин из частных коллекций. Но с момента приобретения нашим музеем в десятых годах прошлого века египетской коллекции Владимира Голенищева у нас не было таких ценных и масштабных поступлений по истории Древнего Египта. Это ли не знак судьбы к нашему столетнему юбилею.

– Юдина выражала интерес к новоприобретенной коллекции?

– Да, и огромный интерес. Очень тщательно проверяла все документы по получению музеем коллекции. Больше того, скажу вам: я уверена – вся эта проверка Счетной палаты и затеяна именно из-за того, что мы получили в подарок египетское собрание.

– Очень ценные вещи, да? Юдина хотела проверить состояние и сохранность коллекции?

– Возможно. Но я думаю, у нее имелись иные причины.

– Какие?

Виктория Феофилактовна многозначительно приподняла свои брови-ниточки, аккуратно выщипанные пинцетом.

– Кто подарил коллекцию вашему музею? – спросил Елистратов.

– Ибрагимбек Саддыков.

– Какой еще Саддыков?

– Алексей Петрович, вы, как начальник МУРа, должны этого человека хорошо знать, то есть, помнить… его уже нет в живых.

– Саддыкова? Это… это что же, Узбек?!

– Я много раз слышала по телевизору его криминальное прозвище. Я не одобряю криминальных кличек.

– Вы хотите сказать, что бандит Узбек преподнес в дар музею ценную коллекцию?

– Бесценную коллекцию! И мы готовим экспозицию. И его имя и фамилия будут в анналах музейной истории. Это появится в газетах. И, возможно, это не всех устраивает.

Елистратов смотрел на Викторию Феофилактовну.

Катя пыталась вспомнить… Узбек… что-то было ведь весной… криминальный авторитет, которого застрелили на улице…

– У Узбека на совести много преступлений. Много крови, Виктория Феофилактовна, – сказал Елистратов.

– Но вы же так и не смогли посадить его в тюрьму. Не пойман – не вор, мудрая пословица.

– Подлая пословица. Так что же… Юдина пыталась воспрепятствовать получению этой коллекции?

– Музей уже получил ее в дар. Но они прислали нам проверку из Счетной палаты.

Елистратов о чем-то напряженно раздумывал, но больше вопросов не задавал. Потом, после паузы он спохватился.

– Ладно, будем выяснять. Я вот о чем с вами хотел поговорить, Виктория Феофилактовна. С сегодняшнего дня в вашем музее будет работать наш сотрудник – лейтенант Дитмар. Если что-то возникнет…

нет, если какие-то вопросы появятся – прямо к нему обращайтесь за помощью. И у меня еще одна к вам просьба. Фотографы Екатерина и Анфиса… пусть они тоже некоторое время поработают у вас в музее. У вас же проект для фотовыставки, как я узнал, и он не окончен из-за сегодняшних трагических событий. Не бросать же недоделанным такой проект.

Виктория Феофилактовна внимательно смотрела на Катю и Анфису. Им под ее испытующим взглядом стало как-то не по себе в этом прелестном уютнейшем кабинете окнами на Знаменку.

– И как долго вы хотите их тут у нас оставить, генерал? – спросила она.

– Пока не раскроем убийства.

– Девушки, зачем вам это нужно? – спросила Виктория Феофилактовна.

– Они нас заставляют на них работать, – честно (лживо), горячо плаксивым голосом «призналась» Катя. – Это мы ведь вместе с вашей смотрительницей Шумяковой нашли труп Юдиной и в крови там перепачкались. Они… то есть, МУР, то есть, генерал, заставляет нас работать на расследование, иначе грозится в тюрьму посадить как подозреваемых.

Катя выпалила всю эту честную беспардонную ложь. Елистратов даже глазом не моргнул. Анфиса лишь горько кивала: да, да, да.

– У вас варварские методы работы, Алексей Петрович, – сухо сказала Виктория Феофилактовна. – Ну что ж… Хорошо. Проект фотовыставки продолжается. Я выпишу вам постоянные пропуска. Но прошу заметить, это музей. У нас тут свои законы.

– Законы везде одинаковы, – отрезал Елистратов. – Спасибо за понимание.

– Не стоит благодарить. Я не меньше вашего заинтересована в том, чтобы убийцу изобличили как можно раньше!..

Глава 20

Дрожь

Куратор отдела Древнего Востока Олег Гайкин в туалете, примыкающем к хранилищу, впился губами в ингалятор и глубоко вдохнул ментол.

Его только что отпустили с допроса сотрудники полиции. И на этом допросе он, как ему казалось, держался хорошо.

Пару раз, правда, пришлось все же воспользоваться ингалятором. И руки…

Руки предательски тряслись.

Он ничего не мог поделать с этим.

Сейчас, стоя сгорбившись, опираясь ладонями на холодную раковину, он снова и снова прокручивал про себя события, которые уже никогда не забудет.

Как прибежал охранник и сообщил, что нашли тело…

Как он ринулся вслед за охранником и, лишь свернув в другую секцию коридора, понял, что оставил хранилище незапертым с номером первым «Проклятой коллекции» на рабочем столе под лампой, не прикрытым защитным колпаком.

Как он вернулся бегом в хранилище и…

То странное ощущение, которое он испытал, войдя туда…

Словно он не один. Но тот, кто был тут, – уже ушел.

Как будто это смерть пришла и ушла.

Или она – в последний раз явилась к нему.