Девять воплощений кошки

Степанова Татьяна Юрьевна

Много писали о том, что «наконец-то закрыт невообразимо криминальный и не подвластный никакому контролю огромный вещевой рынок на востоке Москвы, принадлежавший Узбеку».

Писали, что Узбек «под давлением» вынужден продать принадлежавшие ему два ресторана в историческом центре столицы.

Так же Катя нашла сообщение на ташкентских информационных сайтах о том, что «Узбек поразил столицу роскошной и по-восточному пышной свадьбой своего третьего сына, которая по расходам превзошла свадебные торжества дочери президента одной из

среднеазиатских стран».

Катя смотрела на фотографии – с них на нее и на мир глядел пожилой человек… Катя отчего-то сначала представляла его в парчовом бухарском халате и чалме, как в старых фильмах про басмачей. Но нет, пожилой человек с усталым взглядом из-под полуприкрытых тяжелых век, смуглолицый, полный, носил хорошие английские костюмы-«тройки» и крахмальные рубашки. Никаких экзотических бухарских халатов, алмазных аграфов, золотых мафиозных цепей и перстней с черепами.

Фотографии и стебные статейки, где его склоняли на все лады, поминая всуе как главного злодея и крестного отца – все, что осталось от Ибрагимбека Саддыкова.

И еще – «Проклятая коллекция». Бесценная… Его посмертный подарок музею.

Закончив с Интернетом, Катя позвонила в дежурную часть Красногорского УВД.

Дальнейшие ее самостоятельные изыскания зависели от того, окажется ли сегодня…

– Алло, дежурный по Красногорску слушает.

– Здравствуйте, это капитан Петровская из пресс-службы ГУВД, я хочу узнать, как с участковым Мироновым связаться?

– Он сегодня на участке, а с пяти у него прием населения в опорном пункте.

Катя спросила адрес опорного пункта, затем проложила маршрут на навигаторе планшета – ничего, найдем, доедем.

Выпила еще кофейку на дорожку, оделась для «прогулки на авто» – джинсы, топик, замшевая куртка, если похолодает, сумка из мягкой кожи – и начала искать в прихожей ключи от гаража и машины.

Машину – «Мерседес-Смарт» – почти игрушечного вида они с Анфисой купили напополам. Деньги Кате положил на карту ее муж… наверное, уже бывший… окончательно бывший, но с которым до сих пор не оформлен развод официально… Муж Вадим Кравченко, на домашнем жаргоне именуемый Драгоценным В.А.

С течением времени Катя думала о нем и об их жизни вдвоем в прошлом, о так и не состоявшимся разводе (он не давал ей развода, хотя жил постоянно за границей, а она… на разводе как-то не настаивала… странно, правда?) да, так вот, она думала обо всем этом все меньше и меньше. И все с меньшей и меньшей печалью.

Это все как-то уходило…

Уже почти мало касалось…

И уже не болело…

Порой лишь вспыхивало, как уголек. Но тут же гасло.

Итак, благодаря щедрости Драгоценного они с Анфисой позволили себе купить «Мерседес» – пусть и маленький, но настоящий, чудо на колесах, напичканное самой современной электроникой. «У каждого свой «Мерседес», – говаривала Анфиса.

Гараж с общей машиной находился рядом с домом Кати. Однако она,

разъезжая чаще на служебных полицейских машинах, пользовалась маленьким «Мерседесом» гораздо реже Анфисы, которая так навострилась водить – куда там крутым парням на больших джипах!

На улице Катя отперла гараж, кликнула пультом, и малыш «Смарт» пискнул весело и радостно и подмигнул ей фарами: ну что, хозяйка, давай прокачу я тебя в Красногорск, если уж так тебе это нужно. Все для тебя сделаю, только выпусти меня на волю, на солнце из темного гадкого гаража. Порули мной!

Катя села в салон на мягкое кожаное сиденье, врубила навигатор, сравнила маршрут с маршрутом навигатора планшета – идеально.

Крошка «Мерседес» завелся как часики. И она ловко и юрко попилила по пробкам в Красногорск.

К участковому Миронову по поводу расследования происшествия в «Приюте любви» у нее опять возникли вопросы.

В опорном пункте – тесной комнатушке с предбанником, облагороженной ремонтом, располагавшейся на первом этаже кирпичной многоэтажки рядом со Сбербанком – не протолкнуться, так много народа пришло на прием.

Катя позвонила на мобильный участкового (благо дежурный снабдил ее номером), и через минуту Миронов открыл дверь кабинета.

– Товарищи-граждане, извините, это сотрудник из Главка по срочному делу ко мне. Проходите.

Огромная фуражка покоилась на шкафу у окна. На столе перед лейтенантом Мироновым – ноутбук. Сам лейтенант, в отутюженной форме, подтянутый, выглядит сейчас куда лучше, чем тогда, в «Приюте любви».

– В Москве убийство, лейтенант, – сказала Катя сразу, чтобы создать у него правильный рабочий настрой. – Но я к вам по тому вашему делу насчет кошек. Удалось установить, что за яд использовали в зооотеле?

– Крысиный, тот, что санэпидстанция использует. А кого убили в Москве?

– Некую Дарью Юдину.

Лейтенант Миронов смотрел на Катю.

– Не помните ее? Вы владельцев погибших кошек допрашивали?

– Не всех. Выборочно. А это что же…

– Дарья Юдина приезжала сюда в то воскресенье. Она оставляла тут своего кота или кошку в гостиннице… нет, кажется, это кот был, я слышала ее разговор с председательшей кошачьего клуба.

– С Сурковой? Ее я допрашивал.

– В этом я не сомневаюсь. Кот Юдиной погиб, как и остальные. А вчера вечером убили и ее.

– Где убили?

– В музее на Волхонке.

Лейтенант Миронов вскочил со стула:

– В музее на Волхонке?! В Историческом?

– Это не исторический музей. Но как вижу, это место вам знакомо, лейтенант. Почему, а? Не впервые об этом месте слышите, да? Я не про школьные экскурсии.

– Да, дело в том, что я раньше проверял… то есть, устанавливал как место работы…

– Как место работы вашего главного подозреваемого в массовом убийстве животных, так? Вы тогда еще его отца спрашивали, помните, а он ответил, что, мол, музей и по воскресеньям открыт…