Девятая дочь великого Риши
Шрифт:
– И какую же это правду вы скажете, госпожа? – пытаясь обращаться ко мне вежливо, но терпя откровенный крах, уточняет хозяйка.
– Что госпожа Мейли вполне вменяема. И что заведение это принадлежит ей, а не вам – по праву наследования. А еще, что вы за эти четыре года настолько затравили ее, что у нее свело мышцы лица. Она даже сказать ничего не могла: так сложно ей было разговаривать.
– Точно. Раньше она много смеялась и приветливой была… А в последние годы только шептала что-то
– И кривой она раньше не была… Не было же такого? – спрашивает посетительница за другим столом у своего спутника.
Остальные посетители тоже начинают шептаться.
– Вы с ума тут все посходили?! Вы чей хлеб едите, нелюди? – повышает голос хозяйка. – Это я вас сюда привела! И я накормила вас первой бесплатной похлебкой! И потом вы ко мне возвращались – за моей едой! Совсем уже обо всем забыли?!
– Это правда, еда у вас неплохая. Даже странно, – закончив трапезу, замечает Чэн и встает из-за стола.
– «Даже странно»?! Да чтоб ты подавился, добрый человек! Это мое заведение! Мое – целиком и полностью! – кричит женщина, не скрывая злости.
– Это заведение принадлежало матери Мейли, насколько я помню, – подает голос мужчина с другого стола, – так, выходит, Каси и должна быть хозяйкой.
– Сестра моя – душевнобольная, которой помощь требуется! Что, не видите, как смотрит на вас? Она ж прям взглядом вас прожигает! Хочет отомстить за все свои обиды многолетние!
– Я не хочу никому мстить, – возражает Мейли, – я лишь хочу вернуть то, что мое по праву. – Затем она поворачивается ко мне, и голос ее меняется. – Я не знаю, что вы сделали со мной, но теперь я все вижу ясно. И тело мое перестало болеть. Благодарю вас!
– Вот! – едва не срывает связки хозяйка. – Вы же все это видели?! Тут явно какие-то темные силы поработали! Не могла она так запросто стать нормальной и здоровой! Эта девчонка якшается с тьмой внутри себя! – ткнув в меня пальцем, заявляет она.
Поднимаюсь на ноги и стягиваю капюшон.
– Полагаешь, внутри меня – тьма?
И женщина почему-то осекается, отступая назад.
– Перед вами девятая дочь великого Риши – кириса Дэй’Аи, путешествующая по Поднебесным Землям инкогнито! – громко произносит Чэн, вновь доставая меч и упираясь им в хлипкий деревянный пол.
– Девятая дочь? У великого Риши разве девять дочерей? – перешептываются все вокруг.
– Она сняла порчу с этой девушки, – продолжает вещать мой страж, не обращая на них внимания. – Вы могли видеть это собственными глазами.
– И впрямь – видели! – шумят люди.
– И как руки их словно засветились –
– Она что, Святая?
– Так и есть, выходит – Святая! Она же дочь мудреца!
– Так у него ж их девять! Что, все девять – Святые?
– Одна вроде, разве нет?
– А разве Святую еще не избрали?
– Так это она, видать, и была! Избранная Святая!
Заметив, куда несет толпу, я негромко окликаю своего телохранителя:
– Чэн, нам пора.
Эти люди не осведомлены и могут создать нам проблемы.
– Да, кириса, – демонстративно закинув меч на плечо, отзывается он.
Перед нами все расступаются, не зная, как реагировать на столь именитых особ в подобном заведении. Хотя, возможно, народ просто напуган размером оружия моего стража.
Неожиданно чувствую, как мою руку кто-то обхватывает, и встречаюсь взглядом с Мейли.
– Благодарю вас, кириса, – тихо произносит она.
– Больше не теряй веру в себя – так ты становишься уязвима ко всему злу вокруг, – так же тихо отвечаю я.
– Создатель с вами, – склоняет голову девушка, и ей вторят голоса посетителей заведения.
Внимательно смотрю на нее и выхожу на улицу.
Она сама позволила загнать себя в угол, превратив себя лишь в подобие человека. Сама допустила мысль, что там ей и место.
Поджимаю губы, ускоряя шаг.
– В такое зеркало я не желала заглядывать, – шепчу едва слышно, когда мы направляемся к лошади.
– Ее сестра навела на нее порчу, – говорит Чэн, следуя за мной.
– Думаю, она даже не поняла, что сделала, – но от этого все еще…
Замолкаю, почувствовав легкое недомогание. Мой страж подходит ко мне:
– Вы побледнели. Вам плохо?
– Нет, все в порядке, – поспешно отвечаю я. – Просто… столько ненависти и злости исходило от той женщины. Это трудно было вынести.
Не хочу казаться слабой в его глазах: он гордился мной там, в зале трактира, – я видела это. А сейчас проявляет заботу обо мне.
Отныне мне будет дорога каждая минута воспоминаний об этом происшествии. Ведь он ведет себя как раньше – как вел себя до появления трещины между нами.
И у меня было время подумать этой ночью…
Похоже, наши отношения изменились тогда, когда я начала проявлять слабину. А это значит, что я снова должна стать сильной.
– Вам нужно научиться не брать в себя чужое, – произносит мой страж, а затем награждает меня долгим пристальным взглядом. – Вы вновь сотворили чудо, кириса, и сделали это по наитию. Теперь о вас будут знать и в этом городе.
«Знать и в этом городе».
Нас могут найти опять. Или отправить погоню по нашим следам.