Девятнадцать писем
Шрифт:
— Чёрт, — сказала ты, продолжая ехать назад. Я закрыл рот рукой, чтобы заглушить свой смех.
Ты совершенно съехала с дорожки, и наши тела швыряло по сидениям, когда машина каждым колесом проехала по сточной канаве. Потом я увидел с дороги бедный сплющенный почтовый ящик на пешеходной дорожке.
— Прости, папа, — снова сказала ты. Уверен, последующие дни ты бормотала именно эти слова сотню раз.
— Я всё равно ненавидел этот почтовый ящик, — ответил он, но по тону его голоса можно было сказать,
— Проедь назад чуть больше, — велел он. — Затем выровняйся.
Ты хорошо проехала назад, но немного слишком далеко. В этот вечер должны были забирать мусор, и на тротуаре по обеим сторонам улицы были выставлены мусорки. Ты въехала прямо в мусорку мистера Дрейка, сбивая её и раскидывая повсюду мусор.
— Припаркуйся, — раздражённо сказал твоей отец, после чего отстегнул свой ремень безопасности и вышел из машины. Мы с тобой пошли за ним. — Думаю, для одного дня хватит, — мне снова пришлось сдерживать смех. Я сразу же почувствовал себя плохо из-за того, что считаю эту ситуацию смешной, потому что ты была на грани слёз. — Нужно убрать этот беспорядок.
На следующий день твой отец разрешил тебе попробовать ещё раз. Он был смелее меня, потому что я уже придумывал оправдания, почему не мог поехать. Но, в конце концов, я решил рискнуть жизнью, если это значило поддержать тебя. Иногда любовь может толкать тебя на сумасшедшие поступки.
— Мне только нужно заскочить домой и кое-что взять, — сказал я, когда ты поставила на машину свой знак ученика.
Когда ты увидела у меня на голове велосипедный шлем, твои глаза расширились, а затем сузились до щёлок.
— Очень смешно, идиот, — огрызнулась ты, шутливо ударяя меня по руке.
Твой папа рассмеялся, когда я сел на заднее сидение.
— Умник, — прошептал он, прежде чем ты дошла до водительского сидения.
На этот раз ты никак не могла сбить почтовый ящик, потому что его не было. Мои пальцы до боли впились в кожаную обивку заднего сидения, когда машина дёрнулась вперёд по улице, но я начал немного расслабляться, когда заметил, что ты действительно можешь нормально ехать по прямой линии. Но долго это не продлилось.
— Включи правый поворотник, — сказал твой отец, когда мы приблизились к концу улицы. — Слегка притормози, — что было скорее резко, — затем выкрути руль вправо, объезжая угол.
Ты выкрутила руль не достаточно, и мы заехали на бордюр и чуть не сбили пешехода и маленькую собаку, которую она выгуливала.
Замечу, что после одной поездки по кварталу с тобой, мы с твоим отцом были на грани нервного срыва.
— Мне тоже понадобится один из этих шлемов, — прошептал мне твой отец, пока ты убирала с машины знак ученика.
Когда мы вошли в дом, ты выглядела совершенно опустошённой и пошла прямиком в свою спальню.
—
— Она определённо твоя дочь, — со вздохом ответил твой отец, подходя к холодильнику, чтобы взять пиво. Мне было почти семнадцать, и пить я ещё не мог, но боже, мне бы это тоже не помешало.
На какой-то промежуток времени твой папа запретил тебе ездить по дороге. Вместо этого следующие четыре недели возил тебя на местную гоночную трассу или по ночам на пустую парковку. Только когда он убедился, что ты снова можешь ездить по дороге, возобновились обычные уроки.
Чем больше ты водила, тем увереннее становилась, и вскоре нам всем было комфортно сидеть в машине, когда ты была за рулём.
Через год, одиннадцатого августа 2006 года, тебе пришло время сдавать практический экзамен. Твой отец понятия не имел, что ты на него записалаь; ты сказала мне, что боишься его подвести, если не сдашь. Он посвятил так много времени тому, чтобы ты водила безупречно.
Я пошёл с тобой и видел, как тряслись твои руки, когда инструктор назвал твоё имя.
— Удачи, Джем, — сказал я, коротко тебя обнимая. — Ты справишься.
Я ходил из стороны в сторону в автошколе, ожидая твоего возвращения. Через тридцать минут ты вышла с огромной улыбкой на лице.
— Я сдала! — сказала ты, прыгая в мои объятия.
— Я очень тобой горжусь, — я обвил руками твою талию, кружа тебя.
В тот вечер твои родители сводили нас на ужин, чтобы отпраздновать. Они позволили сесть за руль тебе. С лица твоего отца невозможно было стереть улыбку, даже если попытаться.
На следующее утро субботы ты проснулась и увидела на подъездной дорожке маленькую красную подержанную машину. Это был «Форд Лазер» 1999 года, с огромным белым бантом.
— Береги себя, — сказал твоей отец, протягивая тебе ключи. — Всегда помни всё, чему я тебя учил.
— Обещаю, папочка, — сказала ты, вытирая слёзы с глаз.
В те выходные мы ездили везде и всюду. Некоторое время ты даже разрешила сесть за руль мне. Мой отец не мог позволить себе купить мне машину, но я относился к этому нормально. Сейчас машина мне всё равно не была нужна — куда бы ты ни шла, я был рядом с тобой. Именно так, как было всегда.
То, что было между нами, слишком прекрасно, чтобы забыть.
Всегда твой,
Брэкстон.
Глава 26
Брэкстон
Теперь, когда Джемма снова начала бегать, я вижу её практически каждый день. Лучшая часть в том, что она бывает в нашем доме, даже если короткое время. В эти моменты я могу притвориться, что между нами всё как раньше. И это даёт мне надежду, что однажды так будет снова.