Девятое правило волшебника, или Огненная цепь, Гудкайнд Терри

Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

на обложку

Гудкайнд Терри

Шрифт:

— Сколько времени должно длиться Посвящение?

Бердина, выглядевшая как истинная Морд-Сит, словно выстрелила строгим взглядом. Она не сказала ни слова, да в этом и не было необходимости. Верна узнала этот взгляд. Много раз она сама не раз свысока смотрела на новых воспитанников, которые плохо себя вели или на молодых волшебников, которые проявляли слишком большое упрямство. Верна перевела взгляд на плитки пола, чувствуя себя новичком, и мягко, в едином ритме с остальными, начала нараспев повторять знакомые слова.

— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает

нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Голоса людей на площадке сливались в единый мощный хор, эхо которого перекатывалось в коридорах Дворца.

После взгляда, которым одарила ее Бердина, Верна сочла за лучшее пока оставить при себе все возражения и вместе со всеми произносила слова Посвящения.

Она мягко произносила слова, думала о том, что они означают, и насколько верны они лично для нее. Ричард изменил всю ее жизнь. Верна всегда считала, что главная, самая важная миссия Сестер Света состояла в том, чтобы надев Рада-Хань на шею одаренного мальчика, обучить его пользоваться своим даром. Ричард разрушил эту ее бездумную веру. Он все изменил и заставил ее переосмыслить многое.

Если бы не Ричард, Верна никогда бы не встретила Уоррена, и их взаимная нежность никогда не превратилась бы в любовь. Ричард дал ей самое важное из того, что происходило с ней в жизни.

— Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Звук множества голосов, произносивших единые слова, объединился в мощный звук, настолько сильный, что, казалось, им был заполнен весь огромный зал.

Верна чувствовала себя совершенно одинокой, даже среди этой огромной толпы людей, собравшихся в зале. Она с болью осознавала, насколько ей тоскливо без Уоррена. Она пыталась выстроить в душе стену, за которой можно спрятать чувства и мысли. Она словно отгораживалась этой стеной от окружающих, надеясь, что скрытая, загнанная в глубину боль утихнет хоть немного. И вдруг сейчас внезапно, она была поражена силой своего страдания, своей тоски по Уоррену, силой своей любви к нему. Он был лучшим, что досталось на ее долю за долгую жизнь — и теперь он ушел. От этого безысходного страдания слезы хлынули потоком. Насколько же она одинока!

Верна сдерживала рыдания, вспоминая, как в последний раз целовала Уоррена. Это был самый ужасный момент ее жизни. Несмотря на прошедшее время, все случившееся словно произошло вчера. Она так тосковала, что, казалось, даже кости болят от этой тоски.

Она не могла забыть

его последние слова, обращенные к ней:

— Поцелуй меня, — шептал Уоррен, пока жизнь оставляла его. — И не надо плакать. Несмотря на такой конец, мы прожили хорошую жизнь. Поцелуй меня, любимая.

От боли и тоски ее внутренности словно скручивала судорога. Ее мир был покрыт пеплом. В нем не было ничего настоящего. Она больше не хотела жить.

Насколько же все было бессмысленно. Молодой парень, не годный ни на что, не имеющий представления о человеческих ценностях, не принесший пользы никому, включая самого себя, убил Уоррена просто так, чтобы доказать свою преданность Имперскому Ордену. Ведь по их понятиям, такие люди, как Уоррен, не имели права жить, от них требовалось лишь пожертвовать свою жизнь на благо людей, подобных его убийце.

Ричард боролся, чтобы прекратить это безумие. Ричард боролся, используя все средства, которые имел в своем распоряжении, чтобы остановить тех, кто нес миру подобное бессмысленное зверство. Ричард поклялся довести свою борьбу до конца, чтобы другие не теряли своих любимых как потеряла Уоррена она, Верна. Ричард на самом деле понимал ее боль.

Верна втянулась в ритм скандирования, позволяя словам свободно течь сквозь нее. Ричард принес в ее жизнь то, чего ей всю жизнь не хватало — основательность, значение, цель. Посвящение такому человеку перестало казаться богохульством, казалось, все происходит совершенно правильно. В каком-то смысле, это было посвящение самой жизни, и все из-за того, каким человеком был Ричард и какие цели он преследовал.

Ричард был другом Уоррена. Его первым настоящим другом. Ведь это Ричард вывел его из хранилищ в солнечный свет, в огромный мир. Уоррен любил Ричарда.

Мягкое напевное скандирование стало успокаивающим убежищем.

Верна почувствовала теплый луч солнечного света, пробивавшегося через облака. Она купалась в его нежном золотом тепле. Это тепло охватило ее, просачиваясь внутрь и согревая душу.

Уоррен хотел бы, чтобы она узнала всю драгоценную красоту жизни, пока это возможно.

В нежном прикосновении света она ощутила умиротворение. Впервые за последнее время.

Пока она стояла на коленях в теплых лучах солнечного света, мягкий поток слов Посвящения заполнял ее глубоким спокойствием, безмятежностью, чувством принадлежности к чему-то, до сей поры неведомому. Она шептала слова, позволяя им разгонять острые осколки боли. Так, стоя на коленях, склоняясь к плиткам пола, вкладывая душу и сердце в произносимые слова, она чувствовала как всякое беспокойство покидает ее, как она наполняется благоговейной и простой радостью жизни. Она пела вместе со всеми, она грелась в нежном тепле солнечного света. Она чувствовала себя в тепле и безопасности. Она чувствовала любовь.