Дейдара. Колыбель

Эрленеков Виктор Сергеевич

– Тебе в подробностях, или хватит короткого ответа?

– Можно коротко.

– Да.

– Вот от этом я и хотел сказать, – выражение физиономии тифлига стало победоносным, – сгусток всегда окрашивается по иному, если носитель прерывал жизнь себе подобного. В твоём случае картина сгустка была как у обычного офисного тюфяка. Бледная и невзрачная.

– Ну и? что это значит?

– Обмануть инфополе невозможно. А твой сгусток не отображал истинной картины. Такого я больше ни когда не встречал.

– А много коконов вы оживили?

– Несколько тысяч.

– А где они сейчас?

– Если стазис-камеры сохранились, то кого-то можно будет найти. Мы выращивали коконы, чтобы сделать из них рабов, ну почти рабов.

– Как это почти?

– Технология

подобного возобновления жизни не была зарегистрирована в империи, поэтому выращенный из кокона организм классифицировался как биоробот, не более. Поэтому мы не продавали таких рабов, а собирали, чтобы в дальнейшем использовать для колонизации планеты.

– А средства подчинения были применены?

– Безусловно. Что-то вроде твоего интерфейса, который сканирует мысли, и при враждебных в сторону хозяина просто выключает сознание на какое-то время. Очень действенно получается.

– Будет жаль, если все ваши рабы погибли. Было бы полезным приобретением.

И это правда. Я вспомнил о моих двадцати семи неандертальцах. Лучше начать зарождение империи с восстановленных людей, у них хотя бы сознание в порядке, останется только расставить их по местам и обеспечить работой. А работы тут очень много.

– А мне-то как жаль, – Ромул изобразил непонятную гримасу, то ли сожаления, то ли раздражения, – труд всей моей жизни.

– Ладно, хватит рефлексировать, – я встал с кресла, – давай уже что-то делать.

Тифлинг просто растворился в воздухе, скорее снова воспользовался своими тоннелями, а мне пора было подготовиться к приёму гостей. Мне нужно было изготовить одежду для детей, так как среди всего многообразия шмоток, которые я успел изготовить, не было ни одной детской одёжки. А если учесть, что детей будет трое – то проблемы в общении возникнут сразу. План работ примерно обозначен, так что теперь необходимо его выполнить.

Глава четвёртая. Начальная школа жизни

Первой на повестке дня у меня теперь одежда для детей. Точнее для маленьких взрослых. Я вспомнил, как почти год сверкал задницей, и эта идея мне совсем не нравилась. Всё-таки люди приходят из цивилизованного общества, поэтому я должен их обеспечить хотя бы тем минимумом, чтобы сделать жизнь здесь достаточно комфортной. В портняжном комплексе у меня уже был запас ткани, в основном из льна и шёлка. Лён я научился обрабатывать первым, но ткань из него поначалу получалась грубой и не приятной на ощупь. Методом проб и ошибок я научился делать достаточно приличную ткань, и даже шить из неё одежду. Изготовленный по памяти и несколько раз переделанный ткацкий станок, ну или то, что я называл таковым, очень помогал в производстве тканей. А когда однажды я увидел бабочку шелкопряда, моей радости не было предела потому, что производство ткани из льна я почт забросил, и занялся выращиванием бабочек шелкопряда. Правда делал я это достаточно далеко от города, так как боялся за свои сады. У меня было два очень полезных свойства – желание создавать что-то новое и огромное количество свободного времени. Тогда я забросил все проекты, и занимался только шёлком, уж очень мне хотелось порадовать любимую новыми нарядами. Теперь от тех времён остался запас ткани, которым я и собрался воспользоваться.

Предполагалось, что у меня будет одна девочка и два мальчика, но делать какое-то разделение в одежде я не собирался. Поэтому для новый поселенцев я сделаю туники, как самый простой вид одежды, из льняной ткани. Для повседневного ношения вполне подойдёт и соответствует местности. А на ноги сделаю невысокие ботинки – мокасины, так как сбивать пальцы об камни вовсе не обязательно. Ещё я хотел поэкспериментировать с подгонкой размеров, так как заморачиваться с чем-то подобным мне совсем не хотелось.

Три туники я сделал достаточно быстро, для этого нужно было лишь сшить между собой несколько кусков ткани. Получался эдакий мешок с прорезью для головы и небольшие рукава. Получившуюся одежду я укрепил рунами, для чего у меня

была заранее изготовлена краска, которая хорошо держалась на ткани, а приставка «Неуничтожимая» кардинально меняла и внешний вид, и свойства материала. Из грязно-серого туники стали соломенного цвета, руны ярко выделались на одежде образовывая от плеча до низа подола туники замысловатую вязь, как я понял – в будущем понятную только мне. Швы на такой одежде сливались в единое полотно, а сама ткань приобретала сатиновую шелковистость, очень приятную для тела. Да и свойств кроме неуничтожимости я напихал в простую тунику достаточно много. После окончания изготовления туника выглядела следующим образом: «Тунка юного поселенца. Защищает от холода, жары и насекомых, устойчива к влаге, создаёт комфорт для тела. Подгоняется по размеру. Неуничтожима». Имей я такой девайс в начале моего становления, то скорее всего многого не стал бы делать.

Посмотрев на свои труды, я изготовил ещё десяток туник, после чего уложил из в мешок, и пошёл в кожевенную мастерскую, где у меня про запас были заготовлены сырые оленьи шкуры. Из них я изготовил мокасины, что было достаточно просто. Необходимо лишь вырезать кусок шкуры с запасом, затем обернуть кусок вокруг стопы и сшить сверху одним швом, как тапочки с помощью тонкой кожаной полоски. А оставшуюся кожу просто подвернуть к пятке, и закрепить вокруг оставшихся тесёмок, таким образом мокасины крепились над ахилловым сухожилием и представляли из себя совершенно простую обувь, пока я не укрепил её рунами. Теперь это были неуничтожимые мокасины, защищающие ноги при ходьбе, защищающие от холода и влаги, а также подгоняющиеся по ноге. Сделав комплект к туникам, я нарезал поясов, укрепил их и теперь был готов принимать гостей, правда оказалось, что опять наступило утро. Увлёкшись работой, я совсем не заметил, как прошла ночь. Поэтому набив ещё один мешок обувью и поясами я отправился отдыхать, так как для задуманного мне было нужно очень много энергии. А набраться сил я собрался в купели, которая теперь обладала совершенно другими свойствами, и могла практически мгновенно восстановить любую потерю энергии, что также навело меня не некоторые мысли.

Закинув мешки в дом, я разделся и залез в купель. Наслаждаться источником лучше в естественном виде. Неприятной неожиданностью стал шрам не груди. Такого раньше не наблюдалось, ведь все ранее полученные раны заживали полностью, не оставляя шрамов. Значит оружие или инструменты из адаманта нужно сосредоточить в одних руках – своих, и никому больше не давать. Надо будет пройтись по мастерским и собрать всё, чем можно меня прибить. И неплохо бы разузнать у Ромула про этот рабский симбионт, как он работает? Хотя тут нужно предполагать, что он будет предотвращать возможность нападения прежде всего на тифлингов, поэтому исключит возможность защищаться, а это нам совершенно ни к чему, поэтому, если я не смогу перенастроить симбионт на себя – в топку его, без него лучше будет. Интересно, как там дела в пустыне?

Лёжа в купели, я испытывал буквально переполнение силами, поэтому решил попробовать помочь Ромулу в его поисках. Я закрыл глаза, и представил себе огромную красную пустыню, простирающуюся почти на весь южный континент, я чётко видел место катастрофы, хотя оно и не было таким чёрным, как раньше. Но я теперь чётко видел, что падение произошло не перпендикулярно поверхности, а под достаточно острым углом, и большая часть обломков действительно находится под поверхностью пустыни. Мне показалось, что я даже вижу форму искорёженного падением и взрывами корпуса, спрятанного под многометровым слоем красного пустынного грунта. Буквально ощущая инородные предметы, которых не должно быть на этой планете, я мысленно приподнял их над поверхностью, так что стало видно каждый обломок, а затем опустил из обратно, оставив лежать на поверхности. Теперь исследовать то, что осталось от великого корабля можно гораздо проще. И цитадель я теперь увидел, хотя назвать это сферой я мог с трудом. Может быть из-за того, что к ней примыкали внутренние конструкции корабля. Думаю, Ромул оценит мои старания.