Дейр
Шрифт:
Чиб не обращает внимания на могильщиков, которые интересуются, что же делать с останками. Он подходит к могиле. Уже показалась крышка яйцеобразного гроба. Эксипитер, как бы забыв о своем всегдашнем хладнокровии, улыбается репортерам и радостно потирает руки.
— Пляши, пляши, сукин сын, — сквозь зубы говорит Чиб. Бессильная ярость — единственная преграда охватившей его скорби.
Пространство вокруг гроба уже расчищено полностью. Манипуляторы машины опускаются и, сомкнувшись, поднимают
Крышка со скрипом поднимается…
Сильный взрыв. Клубится густой черный дым. Все вокруг в грязи, с побелевшими от ужаса глазами, кашляя и спотыкаясь, люди выбираются на свежий воздух. Часть репортеров куда-то бежит, другие поднимают выроненные камеры. Тем, кто стоял в отдалении, было видно, что взрыв произошел в могиле. Один Чиб догадался, что вскрытие гроба привело в действие взрывной механизм.
И только он один смотрит, задрав голову, на взлетевший в небо реактивный снаряд, потому что ожидал этого. Ракета успевает набрать пять футов высоты, прежде чем очнувшиеся от шока репортеры наводят на нее свои камеры. С еле слышным хлопком она разделяется на две части, которые вскоре превращаются в два воздушных шара, соединенных широкой лентой. Шары увеличиваются в размерах и зависают, а лента становится гигантским белым полотнищем, на котором громадными буквами написано:
.
.
.
.
.
.
.
…………………………………
…………………………………
Виннеган всех облапошил!
Яростно пылают двадцать миллиардов долларов, спрятанных в гробу с двойным дном. Некоторые бумажки ветер относит в сторону, и их подбирают люди из БСД, репортеры, работники похоронного бюро и муниципалитета.
Мама, словно рыба, открывает и закрывает рот.
Эксипитер выглядит так, словно оказался голый со вздернутым членом среди огромной толпы.
Чиб плачет, потом смеется и падает на землю.
Дедушка еще раз облапошил Дядюшку Сэма, запустив при этом в небо величайший из своих каламбуров, который теперь может увидеть весь мир. Финнеган облапошил, и Виннеган облапошил!
— Ах, старина! — Чиб всхлипывает между приступами смеха. — Ох, старина! Как же я люблю тебя!
Он катается по земле и так громко кричит эти слова, что становится больно в груди.
— Ваш дед заплатил мне, чтобы я вручил вам это, когда его будут хоронить.
Чиб разворачивает бумагу и читает:
“Я надеюсь, что от моей шутки никто не пострадал, даже люди из БСД? А?
А теперь слушай последний совет Мудрого Старца из Пещеры.
Вытри слезы. Покинь Лос-Анджелес. Покинь страну. Езжай в Египет. Пусть твоя мать сама зарабатывает себе пурпурные. Она сможет это сделать, если будет бережливой и умерит свои необъятные потребности. Если не сможет — пусть пеняет на себя, это не твоя вина.
Ты, к счастью, родился талантом, если не гением, и человеком достаточно сильным для того, чтобы самому оборвать пуповину. Поэтому сделай это скорее. Поезжай в Египет. Окунись с головой в его древнюю культуру. Встань перед сфинксом и задай ему Вопрос. Потом отправляйся в зоозаповедник на Южном Ниле. Поживи немного в контакте с природой, какой она была до того, как человек обесчестил и изуродовал ее. Там, где Гомо Сапиенс (/) начал свой долгий путь от обезьяны-убийцы, вбери в себя древний дух этого места и времени.
Ты рисовал свои картины пенисом, который твердел от желчи, а не от жажды жизни. Теперь научись рисовать сердцем. Только так ты сможешь стать правдивым и великим.
Рисуй!
Потом отправляйся, куда захочешь. Я всегда буду с тобой, пока будет в тебе память обо мне. Цитируя Руника, “я буду северным сиянием твоей души”.
Постарайся крепче запомнить, что и другие люди могут любить тебя столь же сильно, как и я, а может быть, и еще сильнее. Что наиболее важно — ты должен любить их так же сильно, как они любят тебя.
Ты сможешь?..”