Действия с дробями
Шрифт:
– Хорошо, я согласна относиться к Маше как к младшей сестре, оберегать и защищать её.
– Ну, слава Богу, пришли к общему знаменателю мои половинки,- облегчённо вздохнул я.
– Если я - твоя половинка, и Маша - твоя половинка, то тебя самого в тебе не осталось.
– Да, одна половина меня отошла к тебе, вторая - к Маше.
– Нет уж, так ты перестаёшь быть самим собой, растворяясь в нас.
– Я этого и хочу.
– Нет, давай будешь состоять на одну вторую из самого себя, на одну четвёртую - из меня, на
– Но потом у нас родятся дети. Они же будут входить в наше единое целое?
– Разумеется.
– И тогда мы разделимся на какие-то восьмые, а то и шестнадцатые доли?
– Господи, Серёжа, да я согласна быть одной стотысячной долей, лишь бы твоей,- сказала Маша.
– Короче, к чертям собачьим все эти дроби и проценты. Мы, ведь, как бы, единый организм?
– Да,- ответили обе слитно.
– И что, начнём выяснять, кто из нас - печень, кто - желудок, кто - сердце, а кто, пардон - ещё кое-что?
Дружно расхохотались.
– И вправду, чего усложнять жизнь? Это у меня от бессонной ночи замудрствования начались.
– Может, ещё поспим?
– Дулю тебе с маком! Вещай дальше про грядущий быт и светлое будущее.
– А что быт? Жить будем пока в нашем доме на Новгородчине. Спальня будет общей, потому, как у нас неплохо получается втроём... Не хочу ночью скакать из спальни в спальню. Нам изготовят большую широкую кровать на заказ. И поставим в спальне такое же ложе, как было у нас с Машей в камере. С таким же, примерно, покрытием. Очень даже удобно на нём кувыркаться.
Но наш старый дом нам станет мал, когда родятся дети. Точнее, когда они подрастут. С домом придётся что-то решать.
Да, кстати, со службы вы обе уволитесь. Хватит играть в войнушку. Будете растить деток.
– Я тебя одного...- начала Вика, но я её перебил:
– Я тоже уйду в отставку. Выслуга лет у меня полная и более чем.
– Ура! Ура! Ура! Ты всегда будешь с нами!!!
– Всегда-всегда.
– Отлично! А что с домом придумаем?
– Я дал в управление Гамильтону тридцать миллионов кредов. Он, как и обещал, сделал из них семьдесят пять. Оставлю у Гамильтона миллионов двадцать, надо же детям наследство после себя оставить. А на пятьдесят пять миллионов купим небольшую усадьбу.
– Почему небольшую?- спросила Маша.
– Потому, что гектар земли на планете Земля сейчас стоит сто миллионов кредов. Так что моих денег едва хватит на полгектара.
– Но ты можешь воспользоваться моими деньгами. Ты ведь мой муж и деньги у нас теперь общие.
– Машенька, твои драгоценности - это фамильная реликвия. Они неприкосновенны.
– Естественно. Речь идёт не о брюликах, а о моих вкладах в банках. Если гектар земли стоит сто миллионов, мы вполне можем себе позволить купить имение
– Э-э-э,- челюсть у меня была отвисшей. Глядя на мой обалделый вид, Вика заливисто захохотала:
– Это ты удачно подженился, Иванов. Даром, что ли, Счастливчик? Ах, Машенька, какие у тебя пушистые реснички! А какие прелестные миллиардики в банке!
– Р-р-р,- сказал я Вике, а Машу спросил: - Так ты миллиардерша?
– Я же говорила, что являюсь последним представителем двух старинных дворянских родов. Гамильтон в списке миллиардеров стоит на десяток фамилий ниже меня.
– Слов нет, одни междометия!
– Серёженька, ты свои миллионы сам заработал, потом и кровью оплатил.
А мне всё по наследству досталось. Я очень боялась, что на мне из-за денег женятся, и хранила в тайне сведения о моих богатствах. Даже в личном деле в штабе Десанта о них ничего не говорится. И в списке миллиардеров я значусь, как "Мисс из России".
– Ты же не в курсе, Машенька, что Серёжка теперь не "Грону-хроно" возглавляет, а разведку Корпорации. Начальник разведки знает и то, что
в личных делах не значится. Узнал про твои миллиардики и решил за тобой приударить. Вдруг чего и выгорит. И выгорело.
– Виктория Вениаминовна,- сказал я.
– Всё. Молчу. Точнее, признаюсь, что ляпнула дурость. Не хочу детей без отца растить.
– Почему без отца?- спросила Маша.
– Тебе Серёжка, по-видимому, не объяснял. Если он назвал тебя девичьей фамилией, значит, сердится на тебя.
– Точно, называл он меня недавно Саблиной, когда сердился, уж и не помню на что.
– Вот. Если назовёт Марией, значит, очень сердится. А уж, если Марией Александровной повеличает, то до развода - один шаг.
– Ого! Это ты в шаге от развода?
– Угу. И срочно припадаю к стопам нашего повелителя, моля его о прощении.
– Я вместе с тобой припадаю, чтобы он тебя простил. Серёжа, я никогда и никому не поверю, что ты меня из-за денег полюбил. Не сердись на Виченьку, ты и сам иногда неудачно шутишь.
– Женский союз в нашей семье чреват угнетением малочисленного мужского населения. Долой матриархат!
Мои жёны зацеловали меня всего:
– Ты - наш царь, король, император. Ты - наш идол! Да здравствует патриархат! Слава нашему повелителю!
– Ой, лисоньки хитрые. Ну, ладно Вичка-то, но ведь ты, Машенька не рыжая...
– Беру пример со старшей сестрички-лисички.
– Послушайте, мы к дому-то сегодня двигаться будем? Или так и останемся на дне, пока вконец не оголодаем? Я уже есть хочу.
– Если сейчас пойдём направо, через двадцать километров дойдём до шельфа. Там кое-где глубины достигают от метра до полутора. Выйдем на поверхность, и я с помощью колдовства перенесу нас на Инию. Вызываем капсулу с крейсера и рвём на орбиту.