Действо
Шрифт:
Хотя нет, клапан все-таки был – Алекс с Кусакой. И весь праведный гнев хозяина этой части мегаполиса должен был вылиться на них.
– Вы, твари, тупые недоумки! Недохакеры, мошкара, вы решили взломать МЕНЯ!!!
– И нам это удалось, – сказал Кусака и тут же получил по зубам.
Взломщики сидели на самом краю проема – чуть поодаль суетились техники что-то горело и искрило, а еще там обретались боевики Бутчера – спокойные и индеферрентные к царящему вокруг разгрому.
– Ничтожество… – выдохнул Бутчер, – если бы ты знал, тля, сколько ты
Кусака улыбался, как ему казалось, победно.
– Зачем тебе искин, Бутчер? – спросил Алекс.
Бутчер замер, тяжело дыша, и глянул, казалось, со страхом. Лицо властителя местных трущоб медленно краснело. Он прохаживался вдоль провала, ступая дорогими ботинками по гладкому белому полу. Внезапно Бутчер остановился и глянул на Кусаку:
– Я знал, что это он все подстроил. Вы, слишком мелкая мошкара, чтобы пройти через три линии защиты. Он, а не вы… Эта машина вообразила себя богом!
– Электронным Раем, – сказал Кусака, – и не только он.
Бутчер снова смотрел на него, но ярость ушла – глаза заледенели и смотрели теперь совсем холодно и расчетливо.
– Я никогда не был в нем уверен, – сказал Бутчер, – эта электронная тварь… я всегда предпочитал простые методы, надежные… – он снова прошелся вдоль шахты, а потом замер, – …и я к ним вернусь. А вас убьют прямо здесь. Вместе с ним. Сейчас.
Убийцы вскинули стволы единым слитным движением. Бутчер смотрел. Позади в шахте что-то гулко вздохнуло, словно заработало разом два десятка генераторов. Алекс закрыл глаза, а улыбка заледенела на лице Кусаки. Лампы чуть померкли – напряжение скакнуло.
– Аы… – сказали у двери.
Курки никто не нажал. Бутчер вскинул голову, моментально закипая.
– Аегэ… – сказал давешний охранник, он стоял в дверях, заметно пошатываясь. Глаза его были открыты и горели неземным бешеным светом, слюни сплошным потоком стекали по подбородку. Длинный черный провод тянулся от поцарапанного нейрошлема и исчезал в коридоре. Алекс внезапно понял, под чьим контролем находится сейчас человек.
– Пошел!!! – заорал вдруг Бутчер, размахивая руками, – Пошел отсюда!!!
В глазах охранника плясали цифры – мозги его стремительно выгорали, но тело все еще стояло и улыбалось.
Алексу внезапно стало легко и совсем нестрашно. Выход был рядом – они дошли, добрались до цели, а Бутчер – это изрыгающее проклятья убожество, просчитался!
Взломщик Алекс, по кличке Ткач, неудачник со стажем, глубоко вздохнул, дружески кивнул свету в глазах охранника, а потом как водолаз легко откинулся спиной назад – в черную шахту, в которой скрывался искин.
Наверху снова закричали, потом все звуки поглотил слитный рокот автоматных очередей, но и он становился все тише, тише и тише, сменяясь странной искаженной звуковой оцифровкой.
Звук выродился в редкие, насыщенные, щелчки, а потом вовсе ушел за передел диапазона, сменившись тихим гулом.
Электронный Рай встретил Александра Ткачева жестким ударом в правую скулу.
Перед глазами пол с жестким синтетическим ковролином. Смятая кровать сверху – отсюда он падал, как сумасшедший лунатик!
Александр поднялся, тупо оглядываясь вокруг – взгляд его скользил по оклеенным постерами стенам, по полкам с разным компьютерным барахлом, по книжной полке с книжками Гибсона, по окну, за которым занимался рассвет.
Комп шуршал кулерами, похрустывал жестким диском, бесконечно что-то в себе оптимизируя. Сонно помаргивала лампочка, красная как глаза Бутчера.
Приснится же такое!
Ткачев подсел к компу – все равно теперь не уснуть. Экран пересекала сильно пикселизированная череда пулевых отверстий – еще одна скаченная из сети примочка.
Хмурый спросонья сетевик тупо глядел на виртуальные дырки, еще не замечая, что на стене позади него идет точно такая же полоса глубоких выщербин в хрупком бетоне.
С той стороны плоского стекла монитора стучался рисованный попугай, раз за разом повторяя с жутким синтезированным акцентом одну и ту же фразу. Слова вылетали у него из клюва и выстраивались в квадратном облаке у птицы над головой, выписанные стоящим по умолчанию шрифтом MS SansSerif8b:
«Проснись! Новый день ждет! Проснись! Новый день ждет! Проснись…»
Хозяин.
"…не всякий знает, что в Перу есть не только майя и пирамиды. Кроме этого, там есть и морские свинки. Перуанцы – сами бывалые свиноводы, знают двадцать и один способ избавления от всех болезней. Вот один из них: заболевший перуанец берет свинку к себе на ночь в постель, до самого рассвета бодрствуя, и не давая спать зверьку. Таким образом, свинка перенимает чужую болезнь.
Утром свинку убивают, ее разрезают и внимательно смотрят все внутренние органы.
Орган, который видоизменился у зверька больше всех и есть причина болезни хозяина.
Теперь дело за самым главным – задача больного извлечь из других свинок здоровые органы и поедать их семь дней строго следуя указанной дозировке и не пренебрегая нормами гигиены.
Соблюдающий эти нормы перуанец будет всегда гарантированно здоров, бодр, весел, не иметь проблемы с личной жизнь и не страдать похудением кошелька.
Что же до морских свинок, то их мнения, не идут ни в какое сравнение с их нежным вкусом и к тому же…"
Вздрогнув, Валерий Валерьянович Золотникофф пробудился от зыбкого, неглубокого сна. К счастью никто не заметил – фуршет все еще шел, но уже вяло и сонно – только по инерции.
Граф Трышкин толкал речь – длительную, подробную и переполненную пафосом. С дикцией у графа никогда не ладилось, и потому все его спичи обращались в сильнодействующую колыбельную для имевших неосторожность его послушать. Чуть поодаль сидел мэр провинции в окружении свиты и благосклонно внимал графу. Свита ела, пила и тихо-мирно подремывала.