Действо
Шрифт:
Я и сам был знаменитостью – интервью, камеры, желтая пресса прославила городок Земная Твердь, о существовании котором до этого никто не догадывался.
Я белозубо улыбался в объективы, а ночью стоял на гладких мраморных плитах балкона и смотрел на луну – спутник казался маленьким и сморщенным, как червивое яблоко. Я смеялся над ним. Да. Смеялся. Перепрыгнуть луну казалось плевой задачей.
Найти бы того шутника, которому первому пришла в голову корова! Этого не в меру ретивого выскочку из рекламной братии. С его живым умом и умение выколачивать деньги даже из того, и чего остальные люди выбивают разве что пыль. Дотянуться бы! Но ведь
Идиот! Теперь я всегда буду ненавидеть коров! Всю свою жизнь! Впрочем… Это не так уж и долго.
Вот почему на борту нашего спускаемого аппарата совершающего уже неизвестно какой по счету кувырок вокруг древнего спутника нарисована улыбающаяся корова с черными и белыми пятнами. Иногда я думаю о ней – там, на внешней стороне обшивки, под палящими лучами солнца и в ледяной мгле обратной стороны – она тоже смотрит на звезды? На млечный путь – звездное молоко из вселенского вымени?
Опять мысли расползаются… Так или иначе, у нас тут везде эта корова – черно-белый логотип почти на всех существующих поверхностях – комбинезоны, предметы быта, тюбики с питанием. Может быть, корова и стала толчком к…
Хватит о ней. Я ни капельки не боялся предстоящего полета, а известию о том, что буду не один, только обрадовался – будет с кем перекинуться словом, покоряя звездные дали во славу человечества и Тверди Земной. Моего напарника я увидел лишь за три дня до старта – и то мельком. Помню, мы обменялись приветствиями, пожали друг – другу руки.
Он улыбался, я тоже. Все вокруг улыбались…
Проклятье! Проклятье! Проклятье! Извините… Одна мысль о нем вызывает у меня отвращение! Омерзение! Я ненавижу его! Ненавижу! Я…
Пожалуй, допишу в другой раз. Сейчас не могу – душит гнев!
Трансфер 001. Андрей Якутин.
Привет тебе земля в иллюминаторе. Сейчас, когда пишу, смотрю на тебя. Еще три минуты и ты скроешься за синевато-желтым трупом луны. Луна похожа на лицо моего компаньона – столь же изрыта оспинами и равнодушием. Врут, что луна когда-то была частью земли – не могла наша земная твердь породить этого лишенного всякой жизни уродца. Луна пришла извне, я это знаю. Она как звезды. Как цепной пес, который давно сдох на своей цепи – не в силах вырваться из плена земного притяжения.
Помню, в детстве у меня была морская свинка. Крохотная, покрытая густой шерстью, черно-белая, как корова на логотипе. Я назвал зверька Гек – он так смешно чихал и морщил розовый нос!
Мне было лет восемь или около того. Гека я любил, а он вроде отвечал мне взаимностью.
Во всяком случае, не шарахался от рук, и всегда брал протянутое кончиками пальцев угощение. Милый грызун! Летом мы всей семьей выезжали на дачу и я выпускал свинку прогуляться по траве – грызун рыскал между сочных мясистых стеблей, таращил черные пуговки глаз на всякую мелкую луговую жизнь. В клетке он, в основном, спал, перебирая розовыми лапами во сне. Долгие зимы пролежал Гек на боку, зарывшись в картон на дне служившей ему домом клетки и сладко посапывая. Он ни в чем не знал нужды, мой Гек.
И все же однажды он убежал. Хитроумно, стремительно и себе на погибель.
Однажды утром я обнаружил что клетка
На улице был февраль. Я точно помню – шел снег и было нетипично холодно для наших широт. Вряд ли даже толстая шерсть смогла защитить Гека. Некоторое время я ждал, что он вернется, но он, конечно уже не вернулся, предпочтя смерть в холодной пустыне стерильному уюту клетки.
Когда высохли слезы и тоска отступила, я задался вопросом – зачем Гек это сделал? Он ведь еще многие годы мог почивать в своей клетке, наращивая жир и отращивая холеную шерсть? Что пришло в голову моему зверьку и заставило его покинуть домашний уют после долгого времени, проведенного бок о бок с людьми?
Где ты Гек? Где ты сейчас на этом сине-зеленом шарике колыбели человеческой? О чем ты думал, убегая в кружащуюся льдом метель – не о зеленых ли травяных стеблях в напоенном июньским сладким духом луге?
Я, кажется, понимаю тебя. Только сейчас понимаю. Иногда клетка становится столь невыносимой, столь затхлой, что даже ледяной зимний ветер становится предпочтительнее запаха высушенной мертвой травы у тебя под ногами.
Или вакуум. Или земная твердь.
Мой зверь, отвечая на ласковые поглаживания моих рук, ты на самом деле всегда стремился к свободе и целеустремленно перегрызенный прут только доказывает это! И также я, вот только моя клетка волочилась за мной, каждый раз возникая в новом обличье, и последнее из ее воплощений почти не оставляет шансов на побег – клеткой стала вселенная. Но и отсюда есть выход. Вот только хватит ли воли поступить как ты, Гек!
Меня опять развезло. Боевые действия выматывают, вы знаете. Все время напряжение нервов…
Короче Гек сбежал и тем самым проявил силу воли, которую я никак не найду у себя.
Время летело быстро – как всегда в таких ситуациях. Жвачное улыбалось нам с плакатов.
Я морально готовился к полету и давал многочисленные интервью на пресс-конференциях. Я был в свете софитов, а мой напарник, как правило, оставался в тени – чуть в стороне, не по центру – он держался скромно, хотя по идее был первым пилотом. Я почти не обращал на него внимания, пригляделся уже только потом, когда было поздно. Лунные ночи были прекрасны.
Пришло время, когда нам показали наш корабль – гордый венец научно технического прогресса в стиле хай-тек. Агамемнон – 13 мощная стремительная машина, созданная единым волевым усилием группы ученых-энтузиастов и призванная доставить нас на лунную орбиту. Пристыкованый к мощному, сверкающему, так и рвущемуся ввысь ракетоносителю Психей-10 этот космический челнок внушал восхищение. С того момента как я увидел это межпространственное чудо, желание у меня осталось только одно – как можно скорее вознестись на ракете над Твердью Земной и устремиться в холодные сверкающие дали отрытого Спайс-пространства! Улыбающаяся корова пялилась на меня с бока ракеты – ей предстояло сгореть вместе с разгонной ступенью, и как только теперь стало ясно – она и была первой жертвой нашего путешествия.