Дезертир
Шрифт:
Недоумевая, Никита разыскал спавшего в уголке дневального, который открыл каптерку. Избавившись от инструмента, Нефедов тихо разделся в темноте, в трусах отправился в умывальник. Через приоткрытое светомаскировкой окно Никита услышал, как от парка к казарме шагают несколько человек, о чем-то возбужденно переговариваясь.
«Влип Серега Удунов, – понял он. – Сильно влип. В самом деле сорвался?.. Нет, выстрелов-то я не слышал, да и тревогу объявили бы по батальону».
Наскоро умывшись, Никита погасил свет и отодвинул шторку. С этой стороны стоял
Дверь в умывальник распахнулась, вошли трое «дедов» из взвода техподдержки, за ними недовольно позевывающий дежурный по роте.
– Ты что в трусах, чмо?! – тут же зашипел на него один из «техников». – Бегом одеваться, через секунду чтобы был готов!
– А что случилось-то?
– Бегом!
Под градом пинков Никита пошел к двери, где его прихватил за локоть дежурный.
– Чтобы к разводу был тут, понял?
– А куда меня?
– Да меня не волнует куда, но чтобы к утреннему разводу был на месте! Или пасть порву лично, понял?!
Дежурный толкнул его в темный коридор. Никита, скалясь от ярости, добрался до своего табурета, оделся опять. В коридоре негромко переговаривались, вроде бы дежурный просил о чем-то «техников», а те огрызались. Что же с Серегой Удуновым?
Часовые стояли посередине между казармой и парком, о чем-то шептались с тамошней ночной сменой. Никита, конвоируемый «дедами», пересек посыпанную песком площадку, не задавая вопросов, это явно было бесполезно. Но страх, исходящий от «техников», он чувствовал очень хорошо. Что-то случилось.
Ушастому досталось на самом краю леса, уже возле оврага. Как его угораздило – никто и не понял. Сафик, весь мокрый, прошел по этому самому месту, потом прокатил свою тачку Малек, стараясь двигаться по следу, а вот Ушастый вдруг закричал. «Туман» – та еще дрянь. Кислота осела на одежде, лице, руках, от бедняги так и повалил дым.
– Тащи! – Сафик с силой воткнул опору тачки в глинистый грунт и кинулся назад. – За ноги, сапоги в порядке у него!
Но Малек, прежде чем вытянуть орущего товарища, сорвал с головы кепи и схватил сапог уже через него. Мало ли что – может, кислота не всегда дымится? Спасенный Ушастый верещал как резаный, держа обожженные пальцы перед часто моргающими глазами, но не тер, соображал немного.
– Не вставай! – рычал Сафик. – Лежи, вверх смотри, вверх!
Малек отстегнул от пояса флагу с водой, полил на глаза Ушастому, потом уж ополоснул, как мог, все лицо. Сафик занялся руками пострадавшего, так и поливали его из трех фляг – у самого Ушастого такая тоже, конечно, имелась – едва ли не четверть часа. Солнце совсем зайти успело, а Ушастый все оклематься не мог.
– Братцы, да как же так? – морщась от боли в обожженных губах, спрашивал он. – Ну как же? Ведь врезало сразу, я же ни отскочить, ни почувствовать ничего не успел! Так же не бывает!
– В Проклятом Лесу все бывает, –
– А, плевать!
Сафик перевернул тачку Малька, содержимое грудой вывалилось на хвойную подстилку.
– Вот, аптечки тут есть… Это в глаза закапай, а из тюбика пусть разотрет везде сам.
Пока Малек вертел в руках медикаменты, удивляясь, с какой смелостью Сафик тратит принадлежащее Червю, проводник с размаха вонзил в бедро Ушастого шприц.
– Это чего? – подозрительно спросил Ушастый.
– Антишок какой-то армейский, не все равно тебе? Малек, тачкой займись! Рукояти облей, хоть водкой, не важно, а с товаром пусть Червь разбирается. Может, что и повредилось.
– Знаю я, как Червь разбирается… – заворчал Малек, но порученное выполнил.
– Пять минут тебе на отдых! – Сафик прикурил две сигареты и поделился с Ушастым. – Потом встанешь и покатишь дальше.
– До моста, ночью? – Ушастый жадно затянулся, продолжая втирать в щеки мазь. – Ух, и прижгло же меня, ух и прижгло… Даже в горле чувствую, до легких доползло! Опасно до моста. А на мосту еще опаснее, с этой «топкой» дурной.
– Не бойся, не поведу вас на мост ночью. Там местечко есть, где лес не к самому оврагу подходит. Там встанем, будем дежурить… – Сафик принялся забрасывать обратно в тачку вываленное добро. – Оружия много. Огня разводить не станем, возьмем прибор ночного видения, тут есть в грузе. Продержимся. Нам везет, Ушастый. От монстеры отбились, через лес без вешек прошли.
– Плохо тут ночью.
– Так мы не в лесу будем, баранья башка! Между лесом и оврагом. Переночуем. Ты хорошо видишь?
Ушастый поморгал опухшими веками.
– Вроде да. Только левый глаз словно в пелене… Я сразу зажмурился, как долбануло меня «туманом», но разве успеешь? Ведь не бывает так, Сафик!
– Чего в Зоне не бывает? – мрачно ухмыльнулся проводник. – Все бывает. Малек! Дай ему выпить, и пошли.
– Не надо! – Антишок действовал неплохо, Ушастый поднялся. – Не надо, как до места доберемся – выпью.
Они выкатили тачки на край оврага и потащились вдоль него к юго-востоку. Внизу раздавалось подозрительное шуршание, но Сафик, уже нацепивший ПНВ, успокаивающе махнул товарищам рукой.
Серега Удунов лежал чуть в стороне от ворот, за КамАЗом. Возле него нервно курили человек пятнадцать, негромко переговаривались. Никиту сильным толчком меж лопаток втолкнули в середину круга. Тут, почему-то со стаканом чая в руках, на корточках сидел над трупом Миша Ачикян.
– Привели? Хорошо… – Ачикян отхлебнул из стакана, сморщился. – Ну что, братишка, видишь друга своего?
– Что с ним? – глухо спросил Никита.
– Да падлой он оказался… Перестрелять нас хотел, за автомат схватился. Нас, товарищей своих. Слышь, козел? – Миша толкнул в колено одного из техников. – Разгони тут всех, не в цирке.