Дежавю, или Час перед рассветом (Час перед рассветом)
Шрифт:
— Подождите! — Она сжала ладонь Дэна, вымученно улыбнулась. — Я не могу сейчас идти, я упаду.
— Ребята, тут полный лес волков, а у нас один пистолет на троих, — напомнил Матвей.
— Они не нападут, — сказала Леся со странной уверенностью в голосе. — Дэн, не уходи! — Она обвила шею Дэна руками, прижалась щекой к груди.
— Я никуда не уйду. — Дэн осторожно коснулся ее волос. Во взгляде его читалась растерянность.
Матвей его понимал: за тринадцать лет многое изменилось, даже к старой любви нужно приноравливаться
— Леся, давай мы понесем тебя на руках, — предпринял он еще одну попытку.
— Не нужно, уже скоро, я сама… — Она смотрела поверх их голов на разгорающийся все сильнее блуждающий огонь, и в глазах ее отражался зеленый колдовской свет. — Уже скоро, — повторила она и улыбнулась.
Ее улыбка была неправильной, нормальный человек не должен улыбаться одновременно так радостно и так обреченно. Все-таки зря она ходила на эту чертову гарь! В ночной тишине затрещали ветки, Матвей резко развернулся, прицелился. Наверное, волки решили обойти их с тыла.
Это были не волки. Это были Туча с Гальяно, живые и невредимые!
— Свои! — заорал Гальяно, перекрикивая волчий вой. — Спокойно, Мотя!
— А в глаз за Мотю? — спросил Матвей, заключая друга в объятия. — Нашел, значит?
— Чтобы я да не нашел?! Обижаешь! — Гальяно усмехнулся, а Матвей только сейчас увидел висящий у него на плече дробовик. Туча тоже был вооружен. От сердца немного отлегло. Все-таки три вооруженных мужика — это уже сила! Если, конечно, друзья позаботились о запасных патронах.
— Где ты был? — спросил он, глядя на Тучу.
— Долго рассказывать. — Туча выглядел сосредоточенным, даже мрачным, так же, как Леся, не сводил взгляда с блуждающего огня.
— Леся, ты была там? — спросил он тихо.
— Нет, — она покачала головой, добавила нерешительно: — Я не помню.
Не говоря больше ни слова, Туча присел перед ней на корточки, долго всматривался в ее лицо, а потом неожиданно спросил:
— Ты любишь Шекспира?
— Что?.. — Она казалась растерянной. — Я не понимаю…
— Ты любишь сонеты Шекспира?
— Да.
— А какой сонет твой самый любимый?
— Туча, что происходит?! — В голосе Дэна слышалось грозящее вырваться наружу напряжение.
— У кого-нибудь из вас есть фонарик или мобильный? — спросил Туча вместо ответа.
— Вот. — Ничего не понимающий Матвей протянул ему свой телефон.
— Леся, я прошу прощения. — Туча включил подсветку мобильного, отвел в сторону ее волосы, обнажая шею.
— Туча! — рыкнул Дэн.
— Я должен был раньше догадаться. — Туча выпрямился, рассеянно повертел в руках телефон. — Как я вообще мог об этом забыть?..
— О чем ты забыл? — спросил Гальяно.
— У Ксанки на шее было родимое пятно в виде трилистника.
— Ведьмин знак, — сказал Матвей шепотом.
— Да, ведьмин знак. — Туча кивнул, сверху вниз посмотрел
— Но она же сама… — Матвей по-прежнему ничего не понимал. — Ты же нам сказала…
— Я ничего не говорила. — Голос Леси вдруг зазвучал громко и уверенно. — Вы сами так решили. Я просто не стала вас разубеждать. — Она перевела взгляд на Дэна, усмехнулась: — Вот, значит, какая она — твоя великая любовь! Ты ошибся! А как же сердце? Почему оно молчало, когда ты обнимал не ту женщину?
— Ты права. — Дэн кивнул. — Сердце молчало. Я не понимаю только зачем…
— А я не понимаю, как так вышло с генетической экспертизой, — сказал Матвей озадаченно. — Ведь было же совпадение!
— Генетическая экспертиза?! — Леся улыбнулась. — Даже так! Я вот никогда серьезно не относилась к этим штучкам-дрючкам, а они, оказывается, работают. Результаты экспертизы, надо полагать, были предварительными?
— Да, но если ты не Ксанка, то…
— Если я не Ксанка, а результаты в чем-то совпали, значит, остается еще один вариант. Ну, раскинь мозгами! Ты же неглупый парень!
— Вы с Ксанкой кровные родственницы!
— Я же говорю, ты — неглупый парень! Да, мы родственницы. Не скажу, что близкие, но, по всей видимости, та кровь, которая в нас течет, очень сильна.
— Какая «та» кровь? — Дэн, по инерции все еще обнимавший Лесю за плечи, убрал руки.
— А вы так до сих пор и не поняли? — Она передернула плечами, словно освобождаясь от чего-то невидимого и неприятного. — Вас четверо. У вас было тринадцать лет для того, чтобы во всем разобраться, а вы так бездарно потратили эти годы! Особенно ты! — Она с укором посмотрела на Дэна.
— Игнат Шаповалов был вашим предком, — сказал Туча.
— Да. — Леся кивнула. — И если ваша разлюбезная Ксанка все эти годы жила в блаженном неведении, то я почти с рождения знала, чья во мне кровь. Чувствовала! И поверьте мне на слово, это нелегкая ноша.
— Но как? — Туча возвышался над Лесей огромной глыбой, в его глазах тоже были отсветы блуждающего огня. — Я хочу знать!
— Вот тут наши желания совпадают. Вы хотите знать, а я хочу все рассказать.
— Подожди. — Дэн тронул Тучу за плечо. — Леся, где Ксанка? Ты ведь знаешь!
— Ксанка! — Леся усмехнулась. Теперь, без очков, с совершенно иным выражением лица, она больше не была похожа на серую мышку. Гальяно оказался прав. — Вы так смешно ее называете — Ксанка! Я долго не могла понять, почему, но Вася мне объяснил. В отличие от вас, я умею задавать правильные вопросы и внимательно слушать ответы.
— Что он тебе объяснил? — спросил Дэн.
— Откуда пошла эта дурацкая кличка. Это ведь он ее придумал.
Они, все четверо, недоуменно переглянулись. Никто из них не видел ничего странного и дурацкого в имени Ксанка.