Дежурные сутки

Денисов Вячеслав Юрьевич

— Кравцо-о-о-в! Ширшо-о-о-в!

Такое совпадение фамилий при сложившихся обстоятельствах означало только одно — выезд на происшествие. Фыркнув, как кошка, Кравцов в сердцах дернул шнур чайника. На этот раз вилка вылетела вместе с розеткой.

Глава 3

13:16

«Ножевое». И одновременно кража.

Какого-то дятла «порезали»

во Втором Осеннем переулке, а «хату» вычистили на другом конце района.

— Сначала на «ножевое», — решил старший опергруппы Ширшов. — Хотя душа не приемлет…

— И что им, сукам, спокойно не живется? — возмущался, отчаянно вертя руль, Леха. — Какой кайф друг в друга железо пихать?

— А может, здесь любовь замешана, — возразил всегда спокойный, как танк, Гурт.

— Ничего подобного, — тут же вклинился в разговор Кравцов. — Никакой любовью здесь и не пахнет. Сейчас приедем, и вы увидите в этой квартире какого-нибудь «синегала» в луже крови, а по всем плоскостям квартиры, включая потолок и стены, будет носиться как угорелый хозяин-шизофреник с сорокалетним стажем Вова Торбоса. При этом он будет кричать, что с Меркурия на Землю мчится группа убийц-меркурианцев, а «синегал» на полу — их разведчик…

— Ты его знаешь, что ли, Иваныч? — удивленно спросил Леха, повернувшись назад.

— Четыре года назад пришлось познакомиться. Вова за эти годы уже троих меркурианцев уничтожил.

…В девяносто седьмом году Марк по этой же самой дороге, на этом же самом «уазике» мчался во Второй Осенний переулок. Сообщение соседа подозреваемого было лаконичным по форме и четким по содержанию:

— Але, менты? Приезжайте, этот пидор опять кому-то кишки выпустил.

Увидев «ментов», пятидесятилетний Вова Торбоса, получивший кличку «Тормоза», поднял вверх указательный палец и озабоченно произнес:

— Они близко. Я их слышу. Земля в опасности. Бесхребетные твари приближаются к голубой планете. Одного я обезвредил, можете вязать его прямо сейчас.

Однако ничего не понимающие в диалектике мироздания и космической опасности менты стали вязать не «бесхребетную тварь», которая охала, разглядывая свой проткнутый живот, а главного астронома.

— Не дайте им завладеть кнопкой! — орал Вова. — Если они захватят кнопку, Земля, не просуществовав и пяти миллиардов лет, снова будет заселена динозаврами!

Он упирался и, плача, просил «повязать» и предать земному суду, самому скорому и самому справедливому суду во Вселенной, недобитого им меркурианца. Приехавший из психушки «УАЗ»-таблетка» привез двоих стопятидесятикилограммовых, похожих на борцов сумо санитаров. Пеленая, как заботливая мамаша младенца, Торбоса, один из них как бы между прочим заметил:

— Начальник, у нас водитель в этот дом уже с закрытыми глазами едет…

— Ну, так в чем же дело? — удивился тогда Марк. — Закройте у себя этого спасителя человечества.

Очевидно, так и было сделано. Три года о Вове никто не слышал. Только

потом Кравцов узнал, что Торбоса, несмотря на жесточайший контроль со стороны персонала «дурки», умудрился покалечить на ее территории двоих меркурианцев и одного плутоноида. За три года Вову подлечили и, признав его социальную безопасность, депортировали на волю, под недремлющее око участкового психиатра.

Электронные шумы с Меркурия стали беспокоить Торбоса гораздо раньше, нежели рассчитывали специалисты. Именно по этой причине «уазик» с опергруппой приближался к дому, где проживал Кормчий Вселенной — Владимир Торбоса.

13: 32

Подойдя к обшарпанной двери с оторванным, очевидно инопланетянами, звонком, Кравцов трижды пнул дверь.

— А-а-а-а-а! — сразу раздался за ней голос Торбоса. — Ага-га-а-а! Слышишь, мерзкий гуманоид?! Это твои собратья пришлепали на своих ластах!

— Да отойди ты от меня!!! — услышали «собратья». — Отъе…сь!!! Какой я тебе меркурианец?!

Марк повернулся к коллегам.

— Я что говорил?

— Дверь ломать надо, — предложил Гурт. — Пока он пришельца не добил.

— Подождите, — опер наклонился к замочной скважине. — Вова! Вова, это я, капитан Кравцов! Помнишь, четыре года назад я тебя защитил, когда плутоноиды в белых одеждах тебя скрутить хотели? (Кравцов тогда помогал санитарам выворачивать руки неподдающемуся Торбоса.)

За дверью шел процесс воспоминаний, прерываемый воплями меркурианца, понявшего, что подоспела помощь.

— Ты лжешь, пришелец! — Это было все, к чему привели воспоминания Торбоса.

— Венероидом буду! — поклялся Кравцов.

— Венероиды — наши братья, — пояснил ничего не соображающему в строении Солнечной системы Кравцову Вова. — А где мой меч правосудия?..

— Все, пи…ц! Ломайте! — приказал Марк и отошел от косяка.

Уже десятки раз открываемая таким образом дверь в эту квартиру влетела внутрь коридора.

Первым в комнату вбежал Кравцов и ударом ноги отшвырнул в сторону от «меча правосудия» параноика Вову Торбоса. «Мечом», уже успевшим побывать в животе лежащего у батареи отопления меркурианца, являлся огромный нож. Таким в магазинах режут сливочное масло в коробках. Скорее всего, Вова украл его в ближайшем гастрономе специально для отправления правосудия.

Опер еще в машине передал Буркову, чтобы тот направлял в адрес «Скорую», поэтому оставалось только ждать. Ширшов с Гуртом перевязали меркурианца, который до этого момента не знал, что никогда нельзя спорить с Торбоса о причинах возникновения Вселенной и тем более пить с ним при этом водку. Рана была неопасной, о чем говорил непрекращающийся мат и прекратившееся кровотечение.

— Ты — четвертый меркурианец, уничтоженный Вовой за время ведения им звездных войн, — пояснил Кравцов и отправился к соседям вызывать «психов».