Дежурный по апрелю
Шрифт:
– Все так же ничего. Я ему лайки ставлю, он мне в ответ. И все…
– Ну, разве это плохо? – ободряюще сказала Тая.
– А что хорошего? Не пишет, на свидания тем более не зовет. И так уже два месяца.
– Позови ты его тогда.
Соня посмотрела на Таю, как на полоумную.
– Зачем? Я ему не интересна.
Тая было открыла рот, чтобы возразить, но Соня развернулась всем корпусом и уныло пробормотала:
– Тая, я что, уродина какая-то?
– Что ты, что ты! – Тая поспешила успокоить Соню. – Просто вы все никак нормально не пообщаетесь.
Соня заметно приободрилась.
– Прям, как я тогда? – хихикнула она и тряхнула волосами.
Тая заглянула ей за спину и выдала:
– Ну, можешь спросить у него.
Соня живо обернулась. В библиотеку вошел Антон. Он перебросился парой фраз с одной из библиотекарш, после чего заулыбался во все свои тридцать два. Издалека невозможно было ни расслышать голоса, ни рассмотреть эмоций на лицах. Зато Тая заметила, что Антон задержал взгляд на Соне. И быстро и уверенно направился в их сторону.
– Тайка! – воскликнула Соня взвинчено.
Тая пнула ее по ноге под столом, чтобы та не привлекала всеобщее внимание. Антон подошел к столу девушек и присел на его краешек.
– Привет, – он явно пребывал в хорошем расположении духа и не переставал источать улыбку.
– П-привет!
Соня кокетливо кивнула головой, а Тая состроила недовольную мину.
– И тебе привет, псих.
Антон потянулся к Тайкиной тетради, но она быстро легонько шлепнула его по руке.
– Так, значит, вы подружки? И из какой комнаты? – он хитро глянул на Соню и кивнул, мол, да-да, к тебе обращаюсь.
Невооруженным глазом было видно, что Соня не на шутку разволновалась. Грудь ее от волнения вздымалась и опускалась. На долю секунды Тае даже показалось, что Соня вот-вот задохнется.
Само присутствие Смирнова Таю жутко бесило и слегка… будоражило? Ко всему прочему внешне Антон самую малость смахивал на ее первую школьную любовь – одноклассника Андрея. Ох, и выплакала же Тая реку слез, когда он бросил ее. Она ведь искренне думала, что полюбила. Отказывалась есть, запиралась в своей комнате и рыдала. В один прекрасный день бабушка решила покончить с ее подростковыми страданиями. Любовь Петровна устроила Тае такой нагоняй, что та несколько дней не могла усидеть на стуле более пяти минут.
После сеанса «мозгоправства» Тая поняла одно: первая любовь – это иллюзия. Только-только начинают играть гормоны. И подростки сами начинают выдумывать кумиров и идеалов. Да и Андрей, как оказалось, ей не особо нравился. Странно, что она вообще согласилась с ним встречаться.
Но почему близкое присутствие Антона пробуждало в ней какое-то забытое чувство, несмотря на неприязнь? Он обращается к Соне, а на его пушистые ресницы и чистое, без единой родинки, лицо смотрит она? Снова гормоны?
– Мы в двести первой живем, – осмелевшим голосом произнесла подруга, накручивая на палец прядь волос, и внезапно включила ту самую болтушку Соню: – Я вообще-то давно хотела тебе написать. Но что-то не получалось. Да и вообще… Как бы так сказать… О! А у Таи в четверг
– Непременно, – расплылся в улыбке Антон.
Не успела Тая и возразить, как он привстал с края стола, привычно подмигнул Соне и скрылся за стеллажами.
– Соня, если ты мне объяснишь, что это сейчас было, то, так и быть, я еще подумаю, принимать ли мне обет молчания, – Тая слегка повысила голос и с досадой посмотрела на Соню.
– Да что такого-то! – та непонимающе захлопала ресницами.
– Ш-ш-ш! – пригрозила из-за своего ресепшна библиотекарша.
Тая понизила громкость.
– Соня, он мне не нравится.
– Ворон, тебе хоть кто-нибудь вообще нравится? Кто к тебе ни подойдет – вечно получает в ответ «гав-гав-гав».
– Неправда!
– Куда ни плюнь – все парни тебя бесят. То пишут неграмотно, то знакомятся неоригинально.
Тая прикусила язык. Неужели она и правда предстает в таком свете перед другими людьми?
– Вряд ли такой парень заслужил хамское отношение от девочки, которая вымещает свою неудавшуюся любовь на других, – сказала Соня, запихивая конспекты в сумку.
Затем она резко с громким звуком отодвинула стул и встала.
– Ш-ш-ш! – снова показалась голова библиотекарши уже из-за стеллажа.
– Ой, да все и так в наушниках! – воскликнула Соня и пошла к выходу.
Тая захлопнула ноутбук. Учиться сегодня больше не хотелось.
После сцены в библиотеке девушки не разговаривали друг с другом до самого вечера, а потом Соня не выдержала и пошла на попятную: протянула мизинец, как в детстве. Мол, давай: мир, дружба, жвачка. А Тая всегда за мир и дружбу, да и жвачка никому не помешает. Придется потерпеть Смирнова ради подруги. Если он, конечно, снова не пугает.
***
«Ура – совершеннолетие!»
С сегодняшнего дня Тая официально вступила в ряды взрослых. Восемнадцать – это уже не какие-нибудь там семнадцать, это уже ого-го, сколько много лет! Восемнадцать – это, когда проснулась по будильнику в шесть ноль-ноль, а тебе уже пришло поздравление от мобильного оператора и выскочил первый взрослый прыщ на носу.
Тайкин день начался прекрасно. За окном валил снег, в комнате было душно и пахло лилиями. Соня каким-то чудом поднялась раньше Таи (этот поступок достоин того, чтобы его обозначили) и с воплями и криками вручила ей букет с белоснежными цветами.
Цветы всю ночь простояли в комнате у Валика, чтобы попасть в руки именинницы утром. И даже ворчливая Саютина не бубнела, как обычно, а мило поздравила и вручила коробку конфет. Правда, все же не удержалась от комментария по поводу специфического запаха букета.
Отношения у Таи и Сони с Алиной не задались с первого дня. Не то чтобы Саютина была плохим человеком, вовсе нет. Она была… специфическим. Утром могла бухтеть и ворчать на соседок, днем – смотреть с ними фильм и мило беседовать, а вечером – насупиться и молчать. Вряд ли бы Тая общалась с Алиной при других обстоятельствах, но соседство волей-неволей сближает.