Дежурный после полуночи
Шрифт:
***
Старый армейский грузовик трясся на просёлочной дороге – каждая выбоина отдавалась выстрелом в пояснице. На стыке рукава и проймы разошёлся шов, в спину поддувал влажный ветер. Николай убрал тетрадь в привычный карман. Рядом трое бойцов заливались смехом над какой-то совершенно нелепой историей сержанта, включавшей в себя гору выпивки и сотрясение мозга. А напротив врача сидел средних лет лейтенант, угрюмо изучая лес за обочиной.
– Док, вы же впервые на выезде? – офицер обратил внимание на Николая.
– Угу, – буркнул врач, глядя на оставляемую колёсами колею. – А что? У вас принято разыгрывать новичков?
По салону прокатился смешок: сержант перескочил на новую небылицу о тайном подпольном боксёрском клубе во время его срочной
– Вы разве не должны быть в лазарете? – в голосе лейтенанта проскользнула недоверчивая осторожность. – Слышал, с пациентами что-то серьёзное.
– А ваш сержант разве не должны быть на гауптвахте за свою пальбу?
– По возвращению – сразу туда и отправится.
– Вот и я, по возвращению тут же на работу, – беседовать не было никакого желания, все мысли занимали волнения о грядущих поисках потенциальных лекарств.
– Полковник предупреждал, что с вами могут быть проблемы. Мне есть о чём переживать?
Николай молча бросил на офицера раздражённый взгляд: поспать перед отъездом так и не удалось. Организм работал исключительно на адреналине. Чертовски хотелось курить. Доктор придвинулся ближе к кузову и, высунув голову, вдохнул бодрящий холодный воздух. Колонна из трёх машин: грузовика и двух бензовозов въехала на пригородный холм. Лес по краям дороги плавно перетёк в поросшее дикой травой и сорняками поле. Пробивающийся сквозь толщу облаков свет белыми нитями падал на пожухшие растения: похоже избалованные летние культуры оказались не готовы к резкому похолоданию.
– Это же… – привстал с места один рядовой, испуганно тыча пальцем в даль за полем.
– Да, это граница зоны, – нахмурился лейтенант, всматриваясь в высохшие побуревшие деревья всего в паре километров и обернулся к подчинённым. – Что по фону?
Хихиканья и разговоры вмиг стихли, один из солдат кинулся к сумке с дозиметром: – Всё в норме! – облегчённо констатировал парень, однако, безопасные значения на счётчике нисколько не снизили градус охватившего волнения.
– Забираем всё так быстро, как можем и тут же сваливаем! При малейшей угрозе – сразу уезжаем, – отчеканил лейтенант. Солдаты, переглянувшись, молча согласились.
Грузовик остановился у заправки на самой окраине города и семеро пассажиров вылезли наружу. Гостей встретили несколько брошенных на парковке машин, да сломанная вывеска, ранее информирующая о ценах за литр.
– Неужели полковник думает тут что-то осталось? – почесал затылок один из бойцов, оглядывая станцию. – Как по мне, тухлый номер!
– Здесь есть цистерна, отделённая от остальных: резервный запас для машин местного аэропорта, – перебил лейтенант приказным тоном. – Даже если основное топливо слили – она будет полной. А теперь живо за работу, тащите шланги и насос!
Двое рядовых, тяжело кряхтя, принялись выгружать увесистое оборудование.
– И много в ней должно быть? – поравнялся с офицером Николай.
– Двадцать тысяч литров, почти два бензовоза, – взмахами поторапливал солдат лейтенант. – Но этого всё равно недостаточно.
– Сколько у меня времени?
– В лучшем случае час. Поторопитесь.
– Надеюсь нам обоим повезёт, – Николай оглядел кажущиеся дикими окрестности и сфокусировал взгляд на жилом районе неподалёку.
– Эй, док, – офицер снял с пояса рацию и протянул врачу. – Будьте на связи и готовы в любой момент драпать сюда, что есть мочи!
Николай кивнул и, забрав передатчик, быстро зашагал к навевающим тоску пятиэтажкам. Хотелось верить, что в ближайшей аптеке найдутся необходимые препараты. «Есть же!» – «Запускай!» – донеслись довольные крики сзади. Похоже, хотя бы прогнозы насчёт топлива оказались верны.
Некогда шумные дворы обесцветились, переняв серость окружающих зданий и лишь пустующая детская площадка до сих пор выделялась своими, пусть и облезшими, но красками. Ржавые цепные качели тихо поскрипывали на ветру, пробуждая воспоминания о попытках сделать солнышко, а вытоптанное прямоугольное поле так и манило сыграть с дворовыми в футбол. Пройдя несколько кварталов, Николай
Спустя полминуты из передатчика послышался булькающий голос: – Судя по всему есть. В километре к северу от нас, – лейтенант смолк, видимо, всматриваясь в карту. – Да, сразу за частным сектором должна быть. Приём.
– Что у вас с топливом?
– Почти половину выкачали. У вас полчаса.
– Понял. Отбой. – Николай крутанулся на месте и, сориентировавшись в какую сторону двигаться, со всей силой рванул по дороге.
То, что лейтенант назвал больницей, несмотря на высокопарную вывеску над входом, больше походило на простую районную поликлинику. Старое двухэтажное здание располагалось на отшибе жилого массива и с трёх сторон было окружено буйно разросшимся лесом. Врача встретили выцветшая краска на фасаде и бюст какого-то академика во дворе. Влетев в главный зал, Николай едва не рухнул на пол, сбивчиво дыша после пробежки. Обстановка внутри в абсолюте соответствовала классическим параметрам любого медицинского учреждения: крохотные окна регистрации; гремящие стеллажи с картами пациентов; типовые секции дурацких металлических стульев, на которых невозможно высидеть дольше десяти минут. Отдышавшийся мужчина, торопясь, отправился на поиски по уже распахнутым помещениям. На складе оказалось пусто. Ровно, как в процедурной, операционной и перевязочной.
– Нет! Да нет же! – злобное бормотание врача срывалось на периодический крик, в то время как руки сметали пустые коробки с полок и выдёргивали ящики из направляющих. Но напрасно: все сейфы уже были разблокированы, а шкафы с замками – отпёрты, либо грубо взломаны. Оставалась одна надежда – кабинет главврача. Едва не подвернув ногу на лестнице, Николай влетел на второй этаж, устремляясь вдоль однотипных дверей, в поисках таблички самого главного. И вот она! Единственный шанс. Врач замер, несколько секунд не решаясь повернуть ручку, и, наконец, тяжело выдохнув, зашёл в комнату.
На стенах, покрашенных в телесно-бежевый цвет, висели рамки с сертификатами и благодарственными письмами, у окна стоял горшок с искусственным фикусом, а в центре комнаты, упав корпусом на дорогой лакированный стол, лежало тело крупного немолодого мужчины. Рядом, на деревянной поверхности была опрокинута пустая баночка из-под каких-то таблеток, а на полу, покрытом широким зелёным ковром, валялась чуть смятая записка. Николай обречённо нагнулся и поднял листок.
«Если вы читаете это, то скорее всего пришли в больницу в поисках лекарств. Сожалею, но тут вы их не найдёте: военные забрали все остатки на четвёртый день эвакуации. Я должен был уезжать с последней группой на пятый, но никто за нами так и не вернулся. Оставшиеся собираются идти пешком. Те, кто не в состоянии – обосновались в школе. Возможно, там вам помогут. Я проработал в этой больнице больше тридцати лет, десять из которых за этим самым столом – не хочу уходить. Клава требует, чтобы я отправился с ними, но, думаю, я всё же останусь. Если она не отговорила меня, то должно быть вы сейчас видите развалившееся на дешёвом стуле тело. Моё любимое кресло сломалось на той неделе, а новое до сих пор не пришло – поясница болит уже до невозможности. Надеюсь, вы застали меня хотя бы в приличной позе, а не каракатицей под столом. Прошу вас, незнакомец, откройте левый нижний ящик стола и выпейте за мой упокой, а я прямо сейчас выпью за ваше здоровье. Удачи, и да поможет вам бог, кто бы вы ни были!»