Ди-джей
Шрифт:
Заглянув в открывшееся пространство Макс, едва рассмотрел в сумраке небольшого зала группу музыкантов, которые громко, на пределе звука, на полной мощности звукового аппарата, наяривали свое высокохудожественное произведение. Гитары исполнителей не были настроены как следует, бас ударял только в сильную долю, отчего, сливаясь с барабанами, звучал не как отдельный инструмент, а лишь добавлял силы грохоту и шуму. И ещё был голос…
— Аааааа… — рвал нервы сердитый и грозный рык царя зверей, повелителя джунглей.
— Дан-дан-дан-дан-дан-дан… — отбойно
Вокалист во всю силу легких, с искаженным от страсти лицом, вдавив микрофон в губы, извещал страшное предзнаменование, идущее со стороны сил зла. (Огромным, мрачным злом, нависшим над душами музыкантов, было всё остальное человечество! Оно смердело и гнило. Оно жило неправильно, переваривая, растворяя в себе людские страсти и пороки. И с этим надо было без промедления бороться, хотя бы потому, что жизнь уж слишком коротка.)
На высоких тонах истошно подвывали, визжали, рыдали, заходились в экстазе две электрогитары. От обоих гитаристов исходил животный магнетизм, когда они пели, играли или просто двигались по сцене: Один из исполнителей дергался так, как будто это не его гитара, а он подключен к розетке. Второй наоборот стоял скованно, опустив голову, неподвижно, с напряженными плечами. Кистью правой руки он изредка делал резкие вращательные движения, как будто садист вытягивал жилы из своего инструмента или выдирал из него его электрическое сердце.
Обнажённый по пояс барабанщик с отстранённой улыбкой на лице, безумно, словно это последняя мелодия в его жизни, с дикой силой лупасил по барабанам и тарелкам…
Порочен мир подобно венам переплетением дорог Он лжив, коварен и безудержно жесток…Умерли последние слова роковой песни. Затихли, канув в небытие грохот, топот, гул раздолбанных колонок. Музыканты закончили играть. Они торжественно застыли, вслушиваясь в напряженную, зловещую тишину мироздания. Темный багрянец подсветки едва сочился из-за кулис.
Голова исполнителя конвульсивно дернулась. Губы скривились сначала в одну сторону, потом в другую. Выглядел он кошмарно: Обтягивающая лицо серая кожа. Запавшие темные глаза. Вокруг длинных худых ног болтались поношенные джинсы. На тощем теле висела раскрытая безрукавка черного цвета. Дополняли портрет "трубочиста" стоптанные туфли фабрики "Скороход". В немом прощании с миром зла, он вытянул руку вверх с зажатой "козой".
— Хей, парни! — один из гитаристов, лица, которого не было видно за двумя свисающими потоками длинных волос, наконец-то ожил. Вскинул руки, с пальцами
— Дан-дан-дадан-тунс, — барабанщик победно заколотил в барабаны, поддерживая его слова.
— Так может звучать только лучше из того, что мы играли. Это просто неземная, чумовая вещь! Это же крэзи драйв! Космос!
— Дауны, мать вашу! — чувства переполняли музыканта.
— Вы, придурки крезанутые, представляете, что мы тут сотворили? — он громко высморкался. — Это же полный улёт! Да, теперь, лучшие звукостудии Лондона и Нью-Йорка будут ползать у нас в ногах, за такое звучание! Им будет за счастье записать диск с нашей игрой! Нас засыпят бабосами. Мы станем супер… Нет, мы станем мега звездами!!! Ё-ё-ё!
— Даа, есс, уууу, — несколько девушек и парней (Кстати, среди них была Кристина вместе со своим высоким, тощим ухажером Гошаном) громко поддержали чумовых исполнителей. (Хотя у них по-прежнему бухало и звенело в ушах).
— Супер, супер! — кричала одна из зрительниц. — Ребята, вы лучшие… Ё-у-о!
— Маша, — её успокаивала подруга, толкая в плечо. — Перестань прыгать как дура! кстати, а когда они уже начнут петь БИТЛЗ?
— Ты, чё-ё! Наши на вдохновении выпендриваются гораздо моднявие,! Чем эти забугорные хлюпики. Они самые чумовые, прямые и первобытные!
— А теперь, любимые крези пипл, специально для вас! — вокалист обратился к зрителям (Крутым мэнам и клевым герлам) ставшими невольными свидетелями зарождения на небосклоне Советского Союза (Да чего уж греха таить — всего мира!) самой популярной трэшевой группы в истории рока.
— В этот, вери найс тудеишный день! Очередная драйвовая песенка — "Спасите дохлых лебедей"!
— Ииии, — взвизгнул волосатый. — Ван, ту, фри, фо… по-е-хали… Летс гоу!
— Данс-тунс-данс… — палочки барабанщика начали выписывать виньетки в воздухе. И зал снова наполнился диким хрипом, грохотом, шумом.
— Вииыыыуу, — впали в истерику гитары. Они пронзительно застонали, завыли, начали царапаться и страдать. Воздух словно наполнился электричеством.
…Резкая вспышка, среди серого мрака, ослепила участников нелегального концерта… Загорелся свет. Через боковые двери вошли несколько человек. Двое из них были в форме милиции.
— Вот, эти ироды — фулюганы! — старушка — вахтер стала громко жаловаться милиционерам. — У меня от их бряцанья голова болит и давление поднялось. Битых полчаса долбят, орут, бесятся, играют какую-то ерунду. А вчера ведро с краской в прихожей разлили. Цельный день директор ругался. А позавчера сменщица на работу не вышла. А поза…
— Это, не что попало, бабуся! — вокалист недовольно "затрубил" в микрофон. — Это музыка городских трущоб. Краш андеграунд! Жесткий, чумовой рок!
— Дан-дан-дадан-тунс — пропели возмущённые барабаны.
— Вот, я и говорю! Товарищ участковый, примите меры! Они же проклятущие, нашему ансамблю ложкарей и трещёточников репетировать не дают. Даже Марья Петровна говорит, что после ихних концертов швабры у техничек пропадают. И ещё завхоз до сих пор отойти не может, ходит как пьяный, все углы посшибал. А Ираида Жозефовна кошелёк потеряла со страха в подсобке…