Диадема для Золушки
Шрифт:
– Что, например?
– Мы могли бы стать хорошими друзьями!
– Только друзьями? – странно, ведь Ульяна уже один раз ставила ему такие условия сосуществования, а теперь он повторяет ее слова.
– Иногда случается так, что любовь проходит и не приносит ничего хорошего, а дружба всегда остается дружбой!
Интересно, а Ульяна придавала такое же значение своим словам, или для нее это значило, что между ними не может быть больше ничего? То есть все? То есть совсем ничего?
– Значит, ты любишь ее?
– Люблю!
–
Вам девушка я ничего подобного не говорил. Однако вы так употребляете мои слова, что мне кажется, вы не та, за кого себя выдаете. И он всерьез подумал о том, что перед ним его Ульяна, только зачем-то переодетая в Анну. Но если это так, то кто тогда был вчера на банкете у Бахровцева. Если это была Ульяна, то откуда она знает Вангога. Быть может то, что она говорила о деньгах своего отца правда, и тогда она могла быть дочерью партнера его отца, или его давней подружкой, или подружкой его сестры, которая их просто свела вместе, или попросила взять с собой на банкет. Вариантов было много, и Мартин не знал на каком из них остановиться. И решил еще просто понаблюдать, как она станет себя вести дальше.
– Она станет такой, как ты, только если ты сама ей в этом поможешь, - ответил он, - Зачем тебе твоя собственная копия? Ты сделаешь ее другой, без тех недостатков, которые, как ты считаешь, есть у тебя.
– Изменившаяся Ульяна – это я более идеализированная?
– Идеальных людей не бывает!
– То же самое я подумала о тебе, когда мы познакомились, - Аня улыбнулась, чуть было не проговорившись.
«Мы познакомились?» Кажется, вы познакомились со мной раньше, чем я с вами. Ваша сестренка, видимо, красиво умеет рассказывать сказки, если назвала меня идеалом. Или ее зрение еще более упало, или вы все-таки она и есть?
Мартин почему-то сильно не любил быть в глазах девушки идеальным созданием. Однако его правильная Ульяна, вряд ли могла бы назвать его идеалом. Ей больше подходили слова Анны или его собственные.
– В этом я с тобой полностью согласен, - он улыбнулся, - Я тоже не идеален. Во мне множество недостатков, но о них мы сейчас разговаривать не будем!
Анна рассмеялась и снова прижалась к Мартину. Он любит Ульяну, он примет ее измененную так же, как и прежнюю, и так же будет ее любить. Было немного смешно, что он предложил ей стать друзьями. Но это точно могло означать, что он не оттолкнет ее.
– Пойдем отсюда! – улыбнувшись, сказала она и потянула его за руку в сторону выхода.
Настасья уже было рванулась к двери, чтобы открыть ее своими ключами. Но сильная слегка сморщенная рука Бахровцева остановила ее.
– Думаю, нам лучше предупредить о нашем приходе, - наставительно заметил он.
– Но они знают, я им уже говорила, - удивилась Настя.
– И все же, - он настаивал.
От нечего делать Настасья пару раз нажала на звонок, и вскоре услышала возню в прихожей.
– Мам, привет, - Настасья растерялась, но подталкиваемая Вангогом в спину, все же вошла в квартиру, и тут только поняла, насколько натянута улыбка матери. Ее лицо было словно перекошено от напряжения, от чего девушка пришла в полное недоумение и повернулась к своему будущему тестю в поисках поддержки. Он улыбался слишком насмешливо и цинично, чтобы она не смогла понять, что сегодня самый ужасный день на свете. Сюрприза они с Вангогом конечно ждали, но не с этой стороны.
– Какая встреча! – Бахровцев даже усмехнулся, - Не ожидал я такого совпадения!
– Я тоже не ожидал! – это был ее отец, и он был невероятно зол, - Марш в свою комнату! – крикнул он на Настасью и взашей вытолкал ее из прихожей.
– Но папа! – возразила Настена, остановившись.
– Вон я сказал!
Вангог шагнул было вслед за ней, но отец придержал его за пальто. Настасья, ослушавшись отца, все-таки она не такая маленькая, чтобы исполнять все его требования по взмаху руки, заглянула в гостиную. Стол был не накрыт, но все же приготовлен, что немного ее обрадовало. Единственное что на нем было, это свежие газеты, на первых полосах которых красовались они с Вангогом в объятиях друг друга. И Настя не смогла удержаться, чтобы не посмотреть их поближе.
– Ты хоть думаешь, что ты делаешь? – услышала она голос матери за спиной.
– Я что не могу выйти замуж за любимого человека? – Настя была возмущена.
– Ты хотя бы посоветовалась с родителями!
– По-твоему, я должна была выслушать его предложение, а потом сказать подожди, я спрошу у родителей, разрешат ли они мне выйти за тебя замуж?
Она была настроена слишком решительно, и уже знала, что выйдет замуж за Вангога, даже без согласия своих родителей. Потому что она его очень сильно любила.
Мать поняла, что дочь права, фыркнула и ушла.
– Мы можем спокойно поговорить? – вежливо попросил Бахровцев старший.
– Не о чем нам разговаривать, убирайтесь вон! – прокричал отец Насти.
– Саша, ты понимаешь, что она от вас просто убежит? – убеждал его олигарх.
– Она не посмеет!
– Не посмела бы, если бы не любила!
– Пусть только попробует! Да кто ей позволит?!
– А кого она спрашивать будет? Она просто уйдет когда-нибудь в институт и больше не вернется.
– Ты мне угрожаешь?
– Я? Нисколько. Ты у нее спроси, - он посмотрел на вернувшуюся в прихожую мать, - Лида, хоть ты-то ему скажи!
Лида задержала взгляд на Иване, и он мог дать голову на отсечение, что этот взгляд, и эти глаза ему очень хорошо знакомы. Она посмотрела на мужа, после чего протянула руку в сторону указывая, куда надо пройти. И Бахровцев, склонив голову в знак благодарности, проследовал по указанному направлению на кухню.
– Чай, кофе? – предложила женщина, смирившись с участью своей.