Диадема княгини Алексарты
Шрифт:
– Потому, что мне не было нужных лет! – отвечают её глаза. – А ты, значит, здесь уже был? И встретил её?
– Да ты что? Как же мог я её встретить, если она – это ты? – улыбается он, мягко пожимая ей руку, которую и не собирался отпускать.
– Ой ли? Вам, таким красивым мужикам, всем известно чего от нас надо.
Но тут их молчаливый разговор прервался возгласом жреца. – Гой Купале Сварожичу! Гой!
– А сейчас каждый из вас пусть загадает желание, коснувшись правой рукой каравая! – крикнул жрец и пошёл по кругу.
Яна
Яна видела, как Пер что-то шепчет, и подумала, вздохнув. – Вот бы узнать, что он загадал?
Когда жрец прошёл всех, он подошёл к Ядвиге и попросил её загадать желание. После этого положил его в костёр. Все, затаив дыхание, смотрели, как превращается в пепел предмет, на который они загадали своё желание.
Неожиданно хоровод распался и девушки пошли к реке.
Яна тоже вместе со всеми отправилась к Великой Вороне, сняла свой венок и положила на воду. Теплые струйки реки подхватили его и понесли всё дальше и дальше от берега. Она смотрела отрешенно на уносимый потоком венок, понимая, что её мечтам не суждено сбыться. Поняв, что больше его не видит, она повернулась и пошла по берегу: больше хороводиться ей не хотелось. Одинокая слеза начала своё путешествие по щеке Яны.
Так она тихо и неслышно шла по берегу, совершенно отрешенно и ни о чём не думая. Тропинка постепенно пошла в горку и Яна, вслед за ней, тоже пошла вверх. Очутившись на горке и пройдя по ней некоторое расстояние, она услышала какой-то шум. Сделав ещё шаг, она чуть не упала: перед ней зияла огромная дыра в пещеру, из которой и раздавался этот шум. Устав за весь день на поле, глаза её начали слипаться. Чтобы не упасть в дыру, она повернулась и пошла назад, пока не приблизилась к краю склона. Здесь она присела у невысокого куста, прислонилась к нему спиной и не заметила, как заснула.
3.
Проснулась Яна от того, что продрогла под утро. Открыв глаза, она провела по сухим губам и огляделась: в памяти моментально пролетело всё, что было вчера вечером. Чтобы напиться чистой воды из реки, она встала, потерла руками плечи, чтобы согреться, и направилась вниз.
Как оказалось, спускаться с горки, несмотря на её пологость, было труднее, чем подниматься. Уже у самого конца спуска, она услышала жаркие стоны, шум движений, сопровождающий поломку мелких веток. Любопытство овладело ею.
Заглянув за густой зелёный кустарник, она увидела Ядвигу в красной кофте, лежащую под голым до пояса юношей, и стонущей под его ударами.
– Ядвига… Какая гадость! – вырвалось у неё: это кто-то тёмный внутри зашептал. – Вот, а ты в него влюбилась! Стоит ли он тебя? Только ты ушла, как он тут же под юбку залез к твоей подружке! Да и подружка ли она тебе? Ведь видела, что он тебе нравится! И всё-таки полезла к нему… Отдалась! А он?
И у Яны навернулись на глазах слёзы. – Как он мог?
Повернувшись,
Вскочила, и чуть ли не побежала вниз, к лодкам, хватая одними губами воздух. – Какой коварный! Мне жал руку, глядел в глаза! А сам? Полез к Ядьке!
Наконец, устав от постоянной нехватки воздуха, она остановилась, чтобы отдышаться.
– Вот ты где!
Как молния в сердце ударил этот голос. Не веря себе, она повернулась к лодкам, привязанным к берегу острова. Одну из них привязывал к колу Пер в мокрой одежде.
– Ну, вот, а ты боялась! – это второй голос начал поднимать настроение своей хозяйке. – Подумай сама: мог ли он быть там, если только – только приехал!
И первый голос был немедленно забыт: что-то, из-за чего она застыдилась, заставило покраснеть её лицо. Она закрыла его руками и отвернулась, как смогла.
Однако Пер это истолковал по-своему.
– Кто? Кто это сделал? – по наклонившемуся лицу его грозно сгустились брови, желваки на щеках вздулись, глаза излучали молнии, а кулаки сжались.
Однако на Яну это произвело обратное воздействие: она растерянно посмотрела на Пера и заморгала глазами, удивлённо подняв брови. – Что кто?
Теперь уже подошедший Пер ничего не понимал: он удивлённо смотрел на Яну, раскрыв широко глаза. К нему постепенно приходило понятие, что с ней ничего не случилось. И вслед за мыслями о расправе приходил смех. Смех над собой и над ней. И, словно разряжая обстановку, он показал пальцем на неё, и, закручиваясь как винт в землю, с хохотом начал опускаться на траву рядом с берегом реки.
Увидев, смеющегося раскатисто Пера, который только что метал громы и молнии, словно Перун, а теперь не мог устоять на месте от разрывающего его хохота, она тоже засмеялась, звонко и беспечно, показывая на него пальцем. А потом села рядом и, как-то так получилось, что невольно положила ему голову на плечо, подергиваясь время от времени от смеха. Как-то незаметно смех прекратился. Настало время безмятежной тишины: они просто сидели и смотрели на воду.
Великая Ворона и здесь их не подвела: в ней разными цветами отражалось небо, голубое и бесконечное. Только рыбки, как маленькие трудяги, то тут то там щипали с поверхности реки упавших в воду мошек и мотыльков.
– Мои, наверное, уже на поле. – как бы между прочим, тихо произнесла Яна, по-своему отвечая в качестве благодарности за тепло, которое принесла рука Пера, осторожно расположившаяся на её плече.
– А моего отца уже год, как нет в живых. Одни мать, братья и сестры остались. – вторя её настроению, произнёс Пер.
– Это почему? – поинтересовалась она, посмотрев на него: Пер задумчиво смотрел куда-то вдаль. Лишь одинокая слеза прокатилась по щеке.
И Яне подумалось. – Скучает по отцу! А я бы разве не скучала?