Диагностика кармы. Книга 2
Шрифт:
Мне всю жизнь повторяли, что я, хотя и талантливый, но ничего не добился. А в 1990 году, выйдя на кармические структуры и проведя исследования, понял, что буду известен и буду иметь деньги хотя бы для того, чтобы нормально питаться. Это мою душу приколотило к Земле окончательно. Я жадно кинулся к земным удовольствиям, стал постоянно мечтать о деньгах, о том, что куплю квартиру и дачу. Пиком таких мечтаний была весна 1991 года. Именно в этот момент заметил на бедре темное пятнышко.
Это было перед отъездом в Сочи, куда должен был поехать отдыхать с семьей и где жили моя мать и брат. На всякий случай обратился к знакомому врачу-терапевту.
Ты знаешь, это
Когда показал брату-врачу это пятнышко, у него реакция была другой.
Я думаю, надо поскорее оперировать.
У него самого на ноге было пигментное пятно, которое на всякий случай удалили. Моя сестра-двойняшка умерла от рака в 1988 году. Судя по всему, пришел и мой черед. У моей бабки в поселке недалеко от Сочи был домик, куда я поехал отдыхать, пока брат договаривался об операции. Когда тело готовится к смерти, нужно думать о душе. Взял Библию и перечитывал ее уже совершенно по-новому, как лекарство для души. И все время пытался определить, рак у меня или нет. Решил поэкспериментировать, вышел на пляж и просидел час под палящим солнцем. Потом нарисовал свое поле и, увидев характерные мощные деформации, понял, что все-таки у меня рак. Приехал в Сочи и стал готовиться к операции, нужно было сдать анализы, в том числе и на СПИД.
Кстати, вот хохма будет, если у меня обнаружат и рак, и СПИД одновременно.
Брат почесал голову, Да, тут сложно выбрать. Наверное, рак все-таки получше, если уж выбирать.
Операцию мне сделали очень быстро. Пятисантиметровый лоскут кожи, который вырезали, отправили на исследование. Через три дня должны были быть готовы гистологические анализы. Получил листок с подписями и печатями, где было написано, что у меня мелонома с инвазией второй степени. Понял, что идет метастазирование. Мы с братом пошли в шашлычную, заказали шашлыки и вино.
У меня есть какие-нибудь шансы выжить? спросил я у него.
Шансов никаких. Год-полтора максимум. Я тогда не знал, что с мелономой человек может жить и два года, и десять, и пятнадцать. Здесь очень многое зависит от самого человека. О том, что даже тяжелейшую онкологию можно преодолеть и вылечиться, я не предполагал. И не знал тогда самого главного, что онкология это болезнь души, а не тела, и лечить надо было душу.
Мне очень помог такой диагноз. Если бы брат сказал, что есть шансы выжить, я бы цеплялся за тело изо всех сил, но я очень быстро отключился от всего земного, мне хватило трех дней.
Самое мучительное в этом, что тебя как теленка ведут на бойню и ты ничего не можешь сделать. Это что касается тела. А что касается души, здесь сделать можно очень много. Я перебрал все варианты и остановился на одном. Нужно выключить все эмоции, связанные с земным, и отпущенное мне время использовать для просветления и очищения души. "В конце концов, рассуждал я, меня бы сразу могла раздавить машина, а здесь я твердо знаю, что год еще протяну".
Интересно изменилось состояние. Все эмоции вернулись назад, но это были эмоции радости. Сожаление, зависть, страх стали быстро таять. Перед моим отъездом мы зашли в пивную, уставили стол кружками с пивом и положили несколько лещей. Когда выпили, брат стал сокрушаться, что ему не везет, много неприятностей в последнее время. Нас было трое.
Разве это неприятности, не согласился его друг. Вот мне действительно не везет. Чуть работу не потерял, в вытрезвитель угодил.
И они начали спорить. Я их остановил.
Ребята, вот мне по-настоящему не везет, у меня рак, мне умирать скоро.
Они согласно закивали головами.
Да,
Приехав в Петербург, отвез гистологические срезы на стеклах и медицинское заключение в Институт онкологии на Песочной. Я решил не лечиться, чувствовал, что это бесполезно. Мне хотелось, чтобы там установили диагноз и сказали, сколько мне осталось жить, ведь надо было успеть привести в порядок дела.
Постепенно, слой за слоем, снимал все, что связывало меня с Землей. Помню, перед операцией я с женой и детьми сидел за столом в поселке, где мы отдыхали. Стол стоял во дворе, и от солнца его закрывали листья виноградных лоз. Жена стала разливать борщ по тарелкам, а дочь и шестилетний сын раскладывали ложки. Вдруг сын нырнул под стол и стал там что-то искать.
Потом я почувствовал, что он пальцем трогает черное пятно на моей ноге. Он вылез и сказал: "Папа, мне тебя так жалко!" Все эти воспоминания причиняли сильную душевную боль, но, по мере того как мои интересы устремлялись все выше, слои земного потихонечку отходили, и появлялось чувство спокойного сияния в душе. Для меня неразрешимым оставался только один вопрос, почему мне позволено было прикоснуться к информации, которая может помочь многим людям. Почему я должен умереть тогда, когда эти знания начал приводить в систему? Если бы успел написать книгу и потом умер, это было бы понятно, но почему я должен умереть, когда книга еще не закончена? Было только два варианта: либо я настолько несовершенен, что мне нельзя было давать информацию людям, либо, наоборот, меня очищают, чтобы книга была лучше. Я слишком зацепился за Землю, и меня от нее так отрывают. Но я ведь всю жизнь работал над накоплением и обработкой информации и чувствовал, что она нужна людям.
Умирать в это время било бы слишком нелепо. Однако с таким диагнозом книга вряд ли бы получилась. Думая обо всем этом, я невольно пожимал плечами. Единственное, что может удовлетворить все варианты, это чудо. Должны были измениться результаты анализов на стеклах, которые я привез. Мне было интересно, какой сценарий выбрали наверху. Через несколько дней я сидел в институте перед врачом.
Миловидная черноволосая женщина долго перебирает истории болезней и, наконец, достает мою.
Мы провели тщательное гистологическое исследование. Первичный диагноз не подтвердился. Сижу в недоумении.
В Сочи эти стекла смотрел консилиум из восьми врачей. Вы хотите сказать, что они ошиблись?
Вы недовольны? спрашивает она.
Нет, я был вполне доволен. А потом долго думал: "Кто же ошибся?" и решил, что не ошибся никто. Похоже, что духовное состояние человека связано даже с гистологическими исследованиями.
Вспомнил русскую народную сказку, где герой говорил родителям: "Если на моей рубашке выступит кровь, значит, я погиб". В сказке выражалось то, что было реальным, но не могло быть объяснено обычной логикой. Похоже, что одна из сказок приключилась со мной.
Я вышел из здания института и зеленой аллеей пошел к платформе. Полчаса испытывал ни с чем не сравнимую радость. Но вскоре она сменилась тоской и огромной тяжестью.
Три дня я ходил как раздавленный и думал о том, что надо достраивать баню и решать какие-то неотложные дела.
Моя душа уже отошла от земного и наполнилась легкостью и счастьем, обратное же погружение в земное происходило мучительно. Опыт подготовки к смерти очень много дал для моего духовного развития. Я понял, что ощущение того, что скоро придется расстаться с земной жизнью, человек должен испытывать постоянно. Тогда и любовь ко всему земному не будет прибивать к Земле.