Диагноз: Любовь
Шрифт:
— Вы же в пятницу летите в Нидерланды, — сообщил Эд, доставая из холодильника бутылку «Сэм Адамс». Открыв ее и передав Алисии, он добавил: — Она уже заказала билеты.
— Как насчет тебя, Холли? — поинтересовалась Алисия, глотнув пива и закашлявшись.
— О чем он говорит?
— Я кое-что выяснила. Там сейчас живут мои тетя и кузина, — ответила Алисия.
— В Нидерландах? — недоверчиво повторила я. Для меня это звучало, как «возле реки Стикс». Слишком неестественно и слишком далеко, особенно если учесть, что я работаю здесь.
— Амстердам —
— Да ладно, Холли. Разве ты не хочешь попутешествовать на уик-энд? Отдохнуть от этого мрачного места? — спросила Алисия.
— Мне тут нравится. Тут все такое древнее… — начала я, вдохнув пыльный воздух. — И очень по-английски, — добавила я, закашлявшись.
— Отправляйся. Выберись из Винчестера. Глотни свежего воздуха, — посоветовал Эд.
Я начала от него уставать. От них обоих, если честно. Почему бы ей не съездить в Нидерланды с Эдом, раз уж им так нравится то место?
— И когда ты планируешь отправляться? — спросила я, запуская пальцы в волосы. Пальцы тут же запутались — по всей вероятности, мне никогда не избавиться от постоянных проблем с прической.
— Пятница? — предположила Алисия.
— Через три дня? Я не могу, — сказала я, вызволяя пальцы из сбившихся волос. — Мне нужно работать.
— По расписанию не должна, — возразил Эд и вдруг спросил: — Эй, все знают Железную Марианн?
— Сестру Марианн, — произнес тихий высокомерный голос за моей спиной. Я повернулась и увидела Марианн, бледную настолько, что ее кожа казалась прозрачной, словно она только что встала из гроба. Закрывая холодильник, я скользнула взглядом по фотографии, на которой более юная Марианн казалась по-настоящему счастливой. Жуткая это вещь — диета, подумала я. Похоже, она утратила свое чувство юмора вместе с лишними килограммами. А может, было чересчур много эпизодов с подаванием чая или успокоительного.
— Сестра Марианн, — повторила Алисия. — Восхитительно! Я никогда раньше не видела, чтобы такие молодые особы давали обет безбрачия.
— Я сиделка. Нас здесь называют «сестрами».
— О! — Алисия развернулась на своем стуле и пожала плечами, моментально перестав находить собеседницу восхитительной.
— Спасибо за сегодняшнюю помощь. — Я с благодарностью посмотрела на Марианн.
Она выглядела такой обескураженной, словно никто и никогда раньше не благодарил ее.
— У меня ведь не было выбора, не так ли?
— Ну… ты… у всех есть… — Я так смутилась, что не могла ответить на вопрос. Выбора не было у мистера Тимонса. Он не мог отказаться от рака кишечника. По большому счету он не мог отказаться и от нашей помощи. В итоге получил и то, и другое.
— Тебя к телефону, Холли, — сказала Марианн.
— А тут есть телефон? — удивилась я и услышала, как Эд фыркнул в свое пиво.
— Внизу. В холле, — объяснил он.
Я выскочила из кухни и побежала к телефону, размышляя на ходу, не случилось ли еще что-нибудь с мистером Тимонсом. Он вытащил трубку? Его жена передумала и хочет, чтобы мы позволили ему тихо покинуть этот мир? Пожалуйста, пожалуйста, отпустите
Но это оказался Бен, который сообщил, что отец дал ему номер больницы, а оттуда его переключили на номер общежития.
— Все в порядке? — спросила я. Если уж он позвонил, то наверняка случилось что-то жизненно важное и непредвиденное. Бабушка снова упала и сломала бедро? Папа устроил короткое замыкание?
— Алисия исчезла.
Ну конечно, можно было бы и догадаться. До сих пор, наблюдая за Алисией, которая сидела в кухне, я ни минуты не сомневалась, что она, кроме меня, никого не беспокоит.
— О да, я знаю.
— То есть… как это ты знаешь?
— Она здесь, — холодно произнесла я, поскольку ее смех снова начал ввинчиваться в мои барабанные перепонки. Я закатила глаза.
— Алисия? — удивленно спросил Бен. — Она в Европе?
— А куда, по-твоему, она должна была податься?
— Я решил, что Алисия вернулась в Нью-Йорк. Она оставила записку: «Я отправляюсь проведать семью, это займет несколько дней. Позвоню тебе, когда все успокоится». А она, оказывается, там?..
— Ей вдруг захотелось повидаться с давно потерянными тетей и кузиной, которые живут в Нидерландах. И хочет, чтобы я ей в этом помогла.
— Хочет, чтобы ты помогла найти их? — Бен неожиданно перешел на крик: — Они живут в Лондоне! Она переписывается с кузиной уже десять лет!
— Так какого черта она прицепилась ко мне? — грустно спросила я. — Чего ей от меня нужно?
— Я вообще не понимаю, что, черт возьми, происходит, — продолжал вопить мой брат. — И как долго она будет мстить мне из-за маленького кусочка фрукта?
— А может, апельсин тут ни при чем?
— Это был клементин!
— Может, он все равно ни при чем?
— Черт, если уж она собирается стать моей женой, ей нужно прекратить сбегать каждый раз, когда ей становится грустно.
Эти слова Бен произнес почти так же, как говорил мой отец, — диктаторским тоном отдавая приказы, которые призывали во всем подчиняться ему. Я впервые задумалась над тем, почему же мама уехала, — из-за того, что хотела стать врачом, или из-за того, что от нее требовали беспрекословного подчинения, к чему она вовсе не была готова?
— Слушай, тут кое-что случилось после твоего отъезда, — сообщил Бен.
Я представила, как мой отец возвращается из «Хоум дипоу» [17] в забитой купленными запасами, в основном новыми стальными трубами, машине и как одна из них пробивает подголовник его кресла и вонзается ему в шею, когда он тормозит на желтый свет.
— Я был отозван, — сказал Бен.
— Кем? — спросила я, все еще пребывая в невеселых мыслях по поводу своего сиротства. Оба родителя за два года. Господи…
17
Компания, владеющая сетью магазинов-складов по продаже строительных и отделочных материалов для дома.