Диагноз: любовь

Сойфер Дарья

– Аллергия на лекарства есть? Чудесно. Вес? Год рождения? Кушали когда в последний раз? Рвота была? Отличненько. Вот здесь подпишите, – и он протянул какие-то бланки.

– Ставим зонд? – будто бы даже с надеждой спросила сестра, пока Ника пыталась лежа вывести свою красивую подпись.

– Поднимайте так. Верочка же у нас будет умничкой?

– Вероника, –

попыталась поправить девушка, но шаги врача уже стихали в коридоре.

– Телефончик давайте, – медсестра протянула руку. – Я вам потом в палату принесу. Не бойтесь, у нас ничего не пропадает. В случае чего, кому звонить?

– В случае… чего? – с трудом повторила Ника.

– Ну, мало ли… Да не волнуйтесь, обычные меры предосторожности.

– Там номер мамы есть. Или Лене…

– А вы что, не предупредили никого? – удивилась сестра. – Ладно, звоните давайте.

Попадая мимо цифр, Ника с третьего раза сумела набрать подругу. Гудки, гудки, автоответчик. Ленка, черт тебя дери! Ответь! Еще раз. И еще… Зараза…

– Ну все, я тут тоже ждать не могу, – мужеподобная женщина забрала смартфон и выкатила пациентку за дверь.

Капельница… Другая… Обрывки чужого разговора про школьную ярмарку… Какая-то ругань, лязг…

– Ну что, Верочка, готовы? – появилось из воздуха лицо анестезиолога, и стены куда-то понеслись.

Глава 6

@drPashaIsaev

01 мая 05:49

#трудовыебудни

Зацените видео с пандой. Ржака.

Паше удалось прилечь, только когда начало светать. Задернул широкие жалюзи, растянулся на последней свободной тахте. По идее стоило бы расцеловать начальству августейшие ручки за новую мебель в ординаторской. Стильную и зачем-то оранжевую. Черт их знает, эти тенденции дизайна. Все вписалось тютелька в тютельку за исключением самого Паши. По длине эти скамьи-диванчики были рассчитаны на людей раза в полтора

короче Исаева. Приходилось просовывать ноги под подлокотниками, и пятки сиротливо болтались в воздухе. Ни на бок лечь, ни раскинуться… Спи, как Ленин. А поясница взывала о пощаде после десятка операций. И отчего он не пошел в анестезиологи, как однокурсник Илья? Сидел бы у изголовья пациента, рубился в телефон и поглядывал на мониторы. Маску пришпандорил, газ пустил – и готово дело. Знай себе развлекай время от времени беседой о тщетности всего сущего. Ну, интубировать иногда… Фигня же. Зато спина целая. А ему, Пашке, с таким-то ростом гнуться над столом. Чертова гордыня! Чертовы байки про коньячные закрома хирургов!

Нет, бухло несут. В доме кастрюлю приткнуть негде. Только с чего-то вдруг пошло поветрие дарить вискарь. Элегантно. А несут не пойми какой, сто раз уже передаренный. Что им, поливаться, что ли?

Паша скрестил руки на груди, плед опять кто-то спер. Повертел немного головой, делая вмятину в подушке поудобнее. Вертеть-то все равно больше нечем. И закемарил. Снилась какая-то каменоломня. Хоть бы во сне девки… Нет, валуны, пыль, щебенка…

– Пал Дмитрич! Пал Дмитрич! – через грохот дробильни пробивался нежный голосок.

Разлепил веки: Танюшка. Виноватая такая… Точно не к добру.

– Сколько я спал? – сонно пробормотал Паша, явственно ощутив собственный запах изо рта.

Надо бы почистить… Сил никаких. Тик-так, и хирургическая маска.

– Уже почти восемь, – Таня сочувственно подняла брови. – Может, заглянете к нам в сестринскую, я кофейку налью?

Хорошая сестричка, добрая. Простая как валенок, с черными налаченными волосами и стрелками на глазах. Одна радость – у них форма, а то рассекала бы в своих леопардовых лосинах… Зато добрая. Жалеет, вон, хотя сама небось еще меньше спала.

– Что у нас там? – Он сел, поскреб щетину и бросил за щеку мятную конфетку.

– Звонили, везут политравму. ДТП на Каширке. Говорят, даже в новостях покажут.

Конец ознакомительного фрагмента.