Диагноз: женщина
Шрифт:
За время наших странствий у мужа пропал намечающийся животик (наел, гад, у компа!), опали бока, а работа лесорубом согнала лишний жирок с плеч и прибавила им объема. Похудело лицо и определились мышцы на груди. И чего ворчит, выглядеть он стал гораздо лучше, чем раньше! Да еще здоровый загар прибавился…м-м-м. я вполне оценила свое имущество почти на пять баллов!
Имущество же продолжало ворчать, что завтра его как пить дать подымут с рассветом и заставят трудиться на чужого дядю, а он уже схуднул достаточно, вон, джинсы уже чуть не падают, и вполне готов к возвращению домой.
Утро встретило нас очередной разнарядкой на работу. Не знаю, когда Катрина успела сбегать по соседям, но как только каша была съедена, она уже дергала Андрея из-за стола, держа в руках какую-то одежду.
— Рей, вот тебе штаны и рубаха, одевай да побыстрее. Сейчас мимо мужчины поедут, с ними двинешься помогать.
Знахарка сунула сверток мужу в руки и поглядела в окно. Видать, еще никого не было на дороге, но она подтолкнула Андрея к выходу и потянула меня за собой в комнату.
— Ты почему не одела ничего из того, что я тебе вчера дала? Это мои вещи, только я их не ношу давно, вот и лежат.
Вчера я потрясла выданную мне рубаху…прямая, длинная, балахон этакий. И его надо одевать вниз, а сверху еще и юбку на завязках и что-то вроде короткой рубашки. Понимаю, что тут так положено ходить, но куча серых тряпок абсолютно не вдохновляла. Ладно, натяну пока это, потом разберусь, как тут дело обстоит с нитками-иголками и вообще с шитьем, внесу свои коррективы в местную моду. На ноги мне хозяйка выдала что-то вроде обрезанных ниже щиколотки сапожек из толстой но мягкой кожи на плоской подошве. Вот это да…ходить в такой обувке нам, жителям просвещенного 21 века, привыкшим к нормальной обуви, жуть как неудобно, а я вообще привыкла к каблукам хотя бы в три-пять сантиметров, иначе создавалось чувство, что у меня постоянно проваливалась пятка. Надо и тут что-то придумать, чтобы не оказаться инвалидом. И как раньше в лаптях ходили и босиком, не понимаю!
Пыль и гундеж на улице возвестил, что очередная бригада аборигенов забрала халявную рабсилу в виде Андрея. Ничего не поделаешь, жизнь и информацию надо отрабатывать, кормить тут задаром нас никто не собирается. Может, побыстрее постараются спровадить восвояси?
Меня Катрина никуда не отправила, сказав, что сегодня я ей буду помогать, а завтра она отведет меня к какой-то Ленне и, пока у нее болеет жена сына, я буду у нее в помощницах, а сюда буду только возвращаться ночевать. Кормить меня будут тоже там, только утром буду есть с ней, Катриной. С этими словами женщина осмотрела меня и вроде осталась довольна.
— Ну вот, так ты не особо выделяешься…хотя все равно видно, не скроешь. Пошли во двор, коз выведу сама, а ты вычисти хлев, наноси воды вон туда, — она ткнула пальцем в емкость вроде бочки в углу двора, — а потом пойдем со мной к лесу, поможешь мне собирать травы. Вдвоем быстро управимся
Я хотела было задать вопрос, но она махнула рукой, мол, некогда, берись за дело, сунула мне в руки вилы и быстрым шагом пошла выводить коз.
Работа, работа, работа…Кто не жил в деревне, ему не понять, что вся жизнь там проходит только в движении, надо вывести скотину, что-то убрать в хлеву, натаскать воды, затопить печь и что-то приготовить, проверить огород — конечно, не в такой последовательности, но смысл именно такой. Сплошная работа, некогда присесть. Поход за водой к колодцу воспринимался как отдых…Никто не стоял у этого самого колодца и не болтал, как показывают в кино. Прибежали, вытащили ведро и убежали с ним. Пара девчонок, правда, постояла рядом со мной, пока я тянула ведро, но они пошушукались между собой и одна наконец спросила, как меня зовут.
— Рина. — Тут они все сократили мое имя, пусть так и звучит дальше.
— Ты со своим мужчиной пришла? А долго через лес шли?
Я ответила и посмотрела на девчонок. Худые пыльные ноги, балахонистые домотканые платья, подпоясанные у одной ремешком, а у второй чем-то типа передника. Та, что с ремешком, светленькая, две косички за спиной, глаза голубые, глубоко посаженные и вдавленная переносица. Эта молчала, уставившись на свое ведро. Вторая с темными волосами в одну косу вроде побойчее и глаза карие прямо так и сверкают, уж очень ей, видно, хотелось со мной поговорить, но я уже стояла с полным ведром и она не стала больше меня задерживать.
— Рина, я знаю, ты у Катрины будешь жить, можно я с тобой говорить буду? Вечером прибегу, если не прогонишь. Меня Ханкой зовут, а она, — девочка ткнула пальцем в свою подружку, — Хейко. Хейко не пойдет, она матери боится, а меня мама отпустит, она бы и сама пришла, но братик маленький, она с ним сидит.
Ханка повернулась к Хейко, и легонько толкнула ту в спину по направлению к колодцу. Девочка повернулась и так же молча пошла, загребая пыль ногами и держа ведро в вытянутой руке, а я понесла свое ведро к дому Катрины.
За травами мы с Катриной вышли в середине дня. Мне казалось, что их собирают утром, но знахарка только передернула плечами и быстро двинулась в сторону от домов. Говорить, что ли, вообще не хочет? Солнце было уже высоко, было жарко и очень хотелось снять с себя идиотскую юбку и искупаться в речке.
— Катрина, а идти далеко?
— Нет.
— А где все жители деревни?
— Твой мужчина с деревенскими уехал на дальнюю границу, вернутся они через два дня. Там стена скоро упадет, надо подправить, и на выпасе помочь.
Шли мы очень быстро, Катрина иногда оглядывалась, но не на меня, а как будто присматривалась, не идет ли кто за нами. Совсем как Андрей, когда мы шли с ним по лесу…Мне передалась ее тревога и я тоже стала иногда неожиданно оглядываться, но ничего так и не увидела. Либо за нами никто не шел, либо я никого не видела из-за своей близорукости. Наконец, когда мне показалось, что мы ушли ну очень далеко, Катрина остановилась, осмотрелась вокруг и присела на корточки около кустика, похожего на брусничный.