Диагнозы
Шрифт:
Без чьих-то истин на дне колодца.
Давай разбудим слепую жадность
Слепую жадность к земле и счастью
И даже то, что теперь осталось
Давай не станем кроить на части,
И что б ни пели псалмы и мантры,
Мы сами строки свои итожим.
Давай не станем кроить дорогу,
Давай мы просто ее продолжим.
Скоро мы точно выживем
Осень
Осень прощает всех.
Руки больничной лестницы
Тихо уносят вверх.
В белых халатах ангелы
Снова молчат в окно.
Сердце – подушка ватная
Давит в ребро комком...
Чья-то ладонь на темени.
Не остается нас –
Шприц суррогатом времени
Вводит под кожу час.
Не огорчайся. Слышишь ты?
Слезы – они вода.
Скоро мы точно выживем.
Выживем навсегда.
Поведай мне, ангел...
Скажи мне, мой ангел, зачем этот вечер,
Записанный в книгу обычной из судеб?
К чему лунный свет, заливающий плечи
И солнечный круг на лазуревом блюде?
Ответь мне, мой ангел, к чему эти лица,
Которые мне представлялись родными
Ведь даже дешёвой тетради страницы
С моими стихами – не станут моими...
Зачем нас приводят в земную обитель,
Где все мы подобны рассыпанным крохам...
Поведай, мне, ангел, зачем нам хранитель,
Ведь мы – обреченные с первого вздоха...
Все чаще стихи...
Все чаще стихи, неподвластней рука
И ярче лазурь предвесеннего крепа...
А завтра меня унесут облака
В глубокое небо
Но станет светло. И котомка обид
Забудется вдруг у последней ограды.
Под щебет скворцов и под шепот молитв
Вечернего сада.
И будет здесь так, как велось до меня:
От первого крика до тихого вздоха.
Всё примет в тугие объятья земля –
К прощению Бога.
Нас останется
Город прячется в темном фартуке,
Под запястье легло перо,
Тени льются от свечки патокой,
Свежей патокой под ребро.
Подыши еще в веки, странница,
Наколдуй нашу жизнь в тетрадь –
Скоро утро и нас останется
Ровно столько, чтоб выживать.
Будет «завтра», а мне не хочется
Ни лучей его, ни шагов –
Злое утро уход пророчит нам
Откровением каблуков...
С каждым всполохом, с каждым заревом я хочу начинаться
бритвы – строки до сути нервные, если чтобы сейчас ни делали – пропасть, черт бы ее побрал,
Назови ее раем, адом ли – это пропасть под дымкой ладана, где уже не увидишь главного,
где не сможешь о нем сказать. Нас утянут и бросят памятью: парой рюмок на мятой скатерти, кипкой снимков в ладонях матери как подачку за съемный зал….
Подыши еще в веки, странница,
Наколдуй нашу жизнь в тетрадь,
Скоро утро и нас останется
Ровно столько, чтоб доживать.
Уходят люди
Срываюсь с мысли. Теряю смыслы. Стихи стираю.
Шепчу о ближнем. А он не слышит, ступая к краю.
И кто-то машет ему за солнцем, на горизонте...
Шепчу о ближнем. Кричу о ближнем. Но он уходит.
Не оглянувшись, ключи оставив, босым из дома,
роняя память застывшим кадром в судьбу альбома.
В дожди седые, где плачут птицы, бросаясь грудью
в ладони неба – последний остров любимым людям...
Молюсь о ближнем. Прошу о ближнем. Шепчу: "останься",
А он с улыбкой сжимает вечность в уставших пальцах
и крест нательный немым прощаньем: "Не плачь, родная,
Мы все уходим. И только вера не исчезает"...
ВзросЗлость
Ватное небо греется на плечах.
Дождь заблудился в пальцах пустых аллей.
Я почему-то хочу по тебе скучать,
Но о тебе не думать – еще сильней.
Календари снимают по листьям век,
август за августом, как надоевший шарф,
я почему-то хочу напевать тебе
что-нибудь тихое. Голосом снов и трав,
родом из детства, где правда – набор из слов
прямо в глаза и ни буквы – ножом в груди,
в то наше детство, где сложно понять любовь,
но очень просто крикнуть "не уходи".
Мы вырастаем быстро и каждый час
Кто-то срезает доброе за спиной.
Я почему-то хочу говорить о нас.
Только проклятая взросЗлость кричит "отбой".
Улыбка в архиве
Чёрная печаль
Какие жизнь порою шлёт сюрпризы