Диалектический материализм
Шрифт:
Гегель в диалектике понятий угадал диалектику вещей. Вопреки своему идеализму Гегель уже сам нащупывал материалистические корни диалектики, ибо он искал ее не в рассудке, а в «идее», т. е. в объективной действительности.
Гегель синтезировал в одно целое теорию познания, диалектику и логику.
Гегель правильно разрешил, по крайней мере теоретически, вопрос о взаимоотношении теории и практики, что дало возможность Марксу ввести критерий практики в теорию познания.
У Гегеля мы находим зачатки исторического материализма, поскольку он нащупывает роль орудий труда (и техники вообще) в процессе производства.
Гегель открыл в «Логике» основные законы диалектики и изложил их хотя и на идеалистический
Так как идеи составляют лишь «отблеск» реального мира в наших головах, так как, стало быть, идее объективное существование не присуще, то все учение Гегеля о понятии и идее, как оно развито особенно в последней части «Логики», подлежит радикальной переработке в соответствии с материалистическим пониманием мира. Из этого не следует однако, что высказываемые Гегелем в этой части «Логики» взгляды сами по себе не заслуживают самого серьезного внимания...
Что касается учения о бытии и сущности, то нам представляется, что эти два отдела не нуждаются в радикальной переработке в смысле устранения тех или иных отдельных частей.
Речь может идти только о материалистической их трактовке и о тех или иных дополнениях (необходимо включить время и пространство в учение о бытии), о некоторой перегруппировке категорий и об их большей конкретизации...
Мы вместе с Гегелем должны начинать логику с категорий бытия как с непосредственно существующих определений реального принципа, т. е. с материальной субстанции. На этой первой ступени материя, разумеется, фигурирует только в качестве неопределенного субстрата, который по мере движения вперед обогащается все более и более конкретными определениями.
Часто приходится встречаться с мнением, что Гегель поступил-де неправильно, взяв качество как первую ступень бытия. Он должен был бы начать с количества или даже с меры. Нам представляются эти рассуждения ошибочными. Прежде всего, не подлежит сомнению, что структура гегелевской логики, поскольку она касается взаимного отношения бытия и сущности, в общем должна быть признана вполне соответствующей действительному ходу процесса познания. (Деборин, Вступительная статья к I тому соч. Гегеля, стр. LXVIII — LXIX.)
Основная мысль Гегеля в критике им критицизма и всякой теории познания сводится к тому, что критика мысли, т. е. исследование ее способностей, должна идти рука об руку с деятельностью мысли. Гегель разрешает проблему познания в свете всемирно-исторической практики человечества. Дуализм субъекта и объекта, познания и предмета преодолевается не посредством созерцания, так сказать, этих противоположностей, а в результате борьбы субъекта с объектом, взаимного их сопоставления и сравнения в процессе исторической жизни человечества. «Нельзя выучиться плавать, не входя в воду». История человеческого познания дает нам ключ к уразумению и правильному разрешению самой проблемы знания. Разнообразные формы мысли и познания соответствуют различным историческим ступеням в ходе развития жизни во всех ее проявлениях, — в процессе исторического становления человечества. Гегель впервые понял необходимость применения исторического метода к самому процессу знания. Та и другая форма знания является продуктом исторического развития, и сама покоится на тех низших формах, из которых она произошла путем их преодоления. Гегель показал, что сознание человечества имеет свою историю и что история этого сознания человечества совпадает с историей всех других форм жизни, с которыми она составляет одну целостную истину. (Деборин, Философия и
Для Гегеля в самом деле в высшей степени характерно то, что он отводит такое почетное место практике, видя в ней необходимое звено в процессе познания. Мало того, в системе категорий практика стоит непосредственно после теоретической идеи и перед объективной истиной, что должно означать, что практика является критерием познания и переходом к объективной истине. «Примирение между субъектом и объектом, — говорит Гегель, — состоит в том, что воля возвращается к предположению знания, т. е. она признает единство теоретической идеи с практической». Таким образом, и проблема единства субъекта и объекта также получает правильное разрешение на почве единства теории и практики. (Деборин, Предисловие к «Ленинскому сборнику» IX, стр. 16 — 17.)
Ленин считал в основном правильным гегелевское построение, выражающееся в движении нашего познания (равно как и исторического процесса развития человеческого познания и вместе с ним и всей науки вообще) от непосредственного бытия (качество, количество, мера) к сущности, понятию и абсолютной идее, которую Ленин понимает как полную истину.
Развивая дальше свои мысли по вопросу о гегелевской структуре «Логики», т. е. диалектики научного познания, Ленин пишет следующее: «Сначала мелькают впечатления, затем выделяется нечто, потом развиваются понятия качества (определения вещи или явления) и количества. Затем изучение и размышление направляют мысль к познанию тождества — различия — основы — сущности versus явления, причинности etc. Все эти моменты (шаги, ступени, процессы) познания направляются от субъекта к объекту, проверяясь практикой и приходя через эту проверку к истине (= абсолютной идее)». Стало быть, и из этого рассуждения Ленина вытекает согласие его с Гегелем в вопросе об общем ходе развития человеческого познания и следовательно также в вопросе о структуре логики. (Деборин, Предисловие к «Ленинскому сборнику» IX, стр. 6 — 7.)
Если Маркс и Энгельс, заимствуя у Гегеля основы его метода, отбросили его систему, то можно сказать, что они оказались лучшими и более последовательными гегельянцами, чем сам Гегель. Теория познания, как это еще будет выяснено в другой связи, поглощается методологией. Критика способностей разума растворяется в историю их, ибо истинное их значение содержится в их развитии и в том, что они составляют результат этого развития. Субъект и объект являются историческими категориями, а не метафизическими сущностями, — вот исходная точка Маркса, примыкающего непосредственно в этом отношении к Гегелю-диалектику. Для правильного понимания марксизма это положение имеет фундаментальное значение. (Деборин, сб. «Философия и марксизм», стр. 245 — 246, Гиз, 1930 г.)
Ленин об отношении марксизма к идеалистической диалектике Гегеля
...Рассуждения на тему, что марксизм связывается с гегельянством [Я говорю, разумеется, не об историческом происхождении марксизма, а о его современном содержании.], с верой в триады, в абстрактные, не требующие проверки фактами догмы и схемы, в обязательность для каждой страны пройти через фазу капитализма и т. п., оказываются пустой болтовней.
Марксизм видит свой критерий в формулировке и в теоретическом объяснении идущей перед нашими глазами борьбы общественных классов и экономических интересов. (Ленин, Экономическое содержание народничества (1894 г.), Соч., т. I, стр. 282.)