Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении
Шрифт:
В механизме же "абстрактное" существование тела, то есть обособленное его существование не только возможно, но и единственно "истинно". Частица, обладающая лишь механическими свойствами, остается той же самой, ничуть не изменяется сама по себе от того, в какую именно механическую же связь с другими такими частицами она вступит. Обособленная, извлеченная из этой связи, то есть "абстрагированная", она по-прежнему останется той же самой и не испортится, не сгниет, как рука, "абстрагированная" от тела...
Гегелевская система природы и строится как система ступеней, начиная от "абстрактной" сферы механизма до относительно "конкретной" сферы органической жизни. Всю пирамиду венчает "дух", как сфера, весь смысл
Тот же факт, что природа в целом есть действительно развивающаяся единая система форм движения материи, взаимно обуславливающих друг друга, то есть именно природа в целом, включая человека, есть реальная, объективная конкретность, -- этот факт Гегель мистифицирует в виде своей системы, внутри которой "абстрактное", то есть "механизм", есть абстрактное обнаружение духовной конкретности.
Своей имманентной конкретности, то есть реальной взаимообусловленности явлений внутри природного целого, он не признает ни за одной из форм движения, кроме движения мыслящего разума, кроме сферы понятия.
Подобным же образом Гегель рассматривает и сферу общественной жизни общества. Для него это -- сфера "нужды и рассудка", сфера, где действуют обособленные друг от друга единичные индивиды, каждый из которых вступает в связь с другим только потому, что ему нужно сохранять себя именно как единичного, как абстрактного индивида, как своеобразный общественный "атом".
Здесь тоже нетрудно заметить, что Гегель метафизическую ограниченность современной ему политической экономии (он прекрасно знал английских теоретиков) принимает за метафизический, за абстрактно рассудочный характер самой экономической сферы. В сфере экономической жизни, в сфере "гражданского общества" царствует и управляет рассудок, то есть, в гегелевской терминологии, абстрактно односторонняя форма сознания.
"Противоположности" в этой сфере остаются неопосредованными, непримиренными, они сталкиваются друг с другом, отталкивают друг друга и остаются теми же самыми метафизическими противоположностями. Поэтому внутри этой сферы невозможно действительное развитие. Здесь от века и навек воспроизводится одно и то же отношение, вечное отношение "потребности" к способам ее удовлетворения.
Поэтому единственно возможная форма перехода к высшему, в лоне которого все абстрактные крайности экономической сферы находят свое разрешение, -- это переход к правовой действительности. Право и предстает как та высшая "конкретность", которая в сфере экономической жизни проявляется как раздробленная на свои абстрактные моменты...
Здесь ясно видно, как Логика Гегеля, его диалектическое, но вместе с тем идеалистическое по своему существу представление о "конкретном" и "абстрактном" служит целям апологетики существующего.
Оборачиваясь в естествознании увековечиванием данного уровня знания о природе, гегелевское представление о социологии дает апологетическое отношение и к экономической форме собственности, и к праву, эту собственность санкционирующему.
Отношение Гегеля к политической экономии стоит рассмотреть пристальнее. Это показательно вдвойне: с одной стороны, именно здесь четко проступает противоположность идеалистической диалектики Гегеля -- материалистической диалектике Маркса, как раз в понимании конкретности, а с другой стороны, не менее ярко проступает тот факт, что идеалистическая диалектика целиком оправдывает метафизический характер мышления классиков буржуазной экономии (Сэя, Смита, Рикардо и др.) и притом тем, что отрицает подлинно диалектический характер самого предмета политической экономии, объявляя его "царством нужды и рассудка", сферой, в которой абстрактно рассудочные определения полностью соответствуют характеру предмета.
Иными словами, идеализм диалектики Гегеля дает в итоге тот же самый конкретно-научный результат,
Что в его подходе прежде всего бросается в глаза?
– - Тот факт, что сфера экономической жизни для него не есть "конкретная" сфера, не есть система взаимодействия людей и вещей, исторически развившаяся и могущая быть понятой как действительно конкретная сфера.
Для него экономика -- только одно из многих проявлений "конкретного духа", то есть абстрактное обнаружение какой-то более высокой природы человека. И это "более высокая" природа, односторонне проявляющаяся также и в виде экономической жизнедеятельности, -- не что иное, как целесообразно действующая воля, -- субстанция и права, и экономической жизни, и политики, и всего прочего. Целенаправленная, то есть "разумная" воля и выступает как конкретная субстанция, абстрактно односторонне проявляющаяся в своих порождениях, в своих "модусах" -- в экономике, в праве, в политике и т.д. А раз такая исходная точка взята, раз вообще конкретной субстанцией всех форм общественной жизнедеятельности представлена целенаправленная разумная воля (или просто разум, ибо воля у Гегеля есть форма существования разума в человеке), то, естественно, он и в экономике усматривает только то, что может быть истолковано в качестве проявления разумной воли, в качестве одного из многих ее обнаружений, в качестве одностороннего (абстрактного) проявления разума и воли общественного индивида.
Поэтому все определения экономики, все категории экономической жизни -- и стоимость, и прибыль, и заработная плата, и все прочее предстают как абстрактные "модусы" разумной воли, как частные, как особые формы ее общественного бытия.
В экономике поэтому разум выступает в такой форме, которая не соответствует его всеобщей природе, а соответствует лишь одному -- лишь одностороннему, абстрактному ее обнаружению.
Конкретная всеобщая воля создает адекватную своей природе форму только в виде государства. Государство и есть по Гегелю конкретная реальность всеобщей воли, обнимающая собой все частные, "особенные", а потому "абстрактные" формы своего же обнаружения, в том числе и экономику, сферу "потребностей", систему "потребностей".
Внутри экономики же всеобщая конкретная субстанция всего человеческого, -- разумная воля, -- выступает крайне односторонне, крайне абстрактно выявляет себя.
Сфера экономической жизнедеятельности людей и не есть поэтому конкретная система взаимодействия людей и вещей, возникшая и развившаяся независимо от воли и сознания индивидов. Она поэтому и не может составить собой предмета особой науки, а может рассматриваться только в системе всеобщих определений разумной воли, то есть внутри философии духа, внутри философии государственного права... Здесь она и выступает как одна из особых сфер деятельности разума, как абстрактная форма разума, действующего в истории.
Теперь нетрудно усмотреть полярную противоположность точки зрения Маркса точке зрения Гегеля на экономику, на характер ее диалектической взаимосвязи со всеми остальными проявлениями общественной жизни, ее роли в составе общественного целого.
В данном пункте Маркс противостоит Гегелю прежде всего как материалист. Но самое интересное заключается в том, что именно материализм дает ему возможность развить более глубокий в смысле диалектики взгляд.
Для Маркса сфера экономического взаимодействия людей выступает как в полной мере конкретная сфера общественной жизни, обладающая своими специфическими имманентными законами движения. Иными словами, она предстает во всей ее относительной самостоятельности от всех других форм общественной жизнедеятельности людей, и как раз поэтому выступает как предмет особой науки. При этом система экономического взаимодействия людей выступает как исторически возникшая и исторически развившаяся система, все стороны которой взаимно связаны друг с другом единством происхождения, генетически.