Диалог с тайным советником Сталина
Шрифт:
Если омоложением партийных кадров Сталин занимался с целью умножения голосов своих сторонников, то в отношении ближайшего окружения он был консерватором и людей, не испытанных временем и преданной службой, к себе не допускал.
Из множества технических секретарей и помощников Сталина двое были евреями: Каннер и Мехлис. Они были антитроцкистскими оппозиционерами и работали с ним начиная с 1922 года – года его назначения генсеком.
Сталин вначале доверял Каннеру больше, чем остальным. Последний много знал о неблаговидных делишках патрона. Обеспокоенный этим, генсек решил, что Каннер сыграл свою роль до конца,
Но ещё задолго до того, когда в аппарате ЦК появилась возможность для возникновения всяких дискуссий, а противоречащие Сталину стороны не расценивались как оппозиционные, на одном из партийных собраний возник спор по организационному вопросу.
Большинство присутствующих коммунистов во главе с секретарём партячейки проголосовали против предложения Сталина. А на учёте той самой ячейки состояло полторы сотни человек, и все они были сотрудниками аппарата ЦК.
Такое поведение подчинённых Сталину не понравилось.
Он во всём обвинил секретаря партячейки и велел Каннеру и Мехлису подобрать на эту выборную должность простого рабочего – человека от станка или лопаты, – заметив при этом, что в полуторатысячном аппарате ЦК нет ни одного рабочего.
Несколько дней Каннер и Мехлис подбирали кандидатуры, разумеется, из работяг, являвшихся членами партии. Думали-гадали и остановили свой выбор на смиренном трудяге – Александре Поскрёбышеве, рабочем типографии журнала «Известия ЦК», который занимался паковкой тюков журналов и рассылал их по партбиблиотекам краёв и областей.
Такой неожиданный гигантский скачок в карьере приземлил покорного судьбе и начальству работягу, которого хитроумные Каннер и Мехлис подыскали чуть ли не ради потехи.
В 1928 году, когда Кассиора выдвинули четвёртым секретарём ЦК РКП (б), Каннер и Мехлис предложили в помощники ему Поскрёбышева, из соображений внешней схожести, хотя они и различались по темпераменту, что делало их комической парой на сцене «государственного театра юмора и сатиры».
В 1928 году немногословного, смиренного, исполнительного Сашу Поскрёбышева взял себе в помощники И.П. Товстуха – один из пяти ближайших личных секретарей генсека – человек суровый, мрачный, больной чахоткой, с лихорадочным блеском пронзительных глаз, довольно грамотный, с которым Сталин считался больше, чем со всеми остальными. Когда в 1935 году И.П. Товстуха неожиданно скончался, Иосиф Виссарионович сделал Поскрёбышева своим помощником.
Как говорят, он обладал феноменальной памятью и поразительной работоспособностью.
С 1952-го Поскрёбышев – секретарь Президиума и Бюро Президиума ЦК КПСС. Генерал-лейтенант. Был женат на Брониславе Соломоновне Металликовой, сестре жены сына Троцкого – Льва Львовича.
В 1937-м, по указанию Сталина, её арестовали – только за то, что она пришла к Берии похлопотать за арестованного брата (замнаркома здравоохранения) и его жену.
При этом рабски покорный Поскрёбышев поначалу ни словом, ни взглядом не выразил своего недовольства или переживаний.
Потом, говорят, он умолял Сталина спасти жену, но тот ему отказал.
Три года провела она в
Остались сиротами две дочери.
А Поскрёбышев, словно робот, автоматически и бессловесно продолжал исполнять свои обязанности, проводя бессонные ночи в ожидании прихода опричников Берии.
Они его и взяли. В ноябре 1952-го Берии удалось убедить Сталина освободить Поскрёбышева от должности по подозрению в причастности к «делу врачей».
Хрущёв на XX съезде назвал Поскрёбышева «верным оруженосцем Сталина».
Смерть в потайных хоромах
Я считаю проявлением высшей степени неделикатности и бестактности акцентировать внимание на личной жизни человека и интимных проявлениях любви, чувств и привязанностей.
Но когда это касается удовлетворения животных похотливых инстинктов и желаний, связанных с принуждением и насилием, особенно если речь идёт о представителях власти, государства – личная жизнь которых на виду и должна служить примером во всём и для всех, – низменные пороки властей предержащих становятся достоянием общества, и по меньшей мере вызывают презрение и отвращение.
После жены Сталина вы, Николай Алексеевич Лукашов, были самым близким человеком вождя (может быть, были даже ближе, чем она) и знали то, чего не знала даже Надежда Сергеевна и жёны других обитателей Кремля.
Почему же умолчали об оргиях, устраиваемых по ночам в Кремле и на дачах?
Быть может, и вы были участником тех попоек, которые генсек, уже пользовавшийся неограниченной властью, устраивал с дружками в потайных хоромах? Ведь это были не просто весёлые застолья с приятными зрелищами, а нечто более пикантное.
Для увеселения вождя и его приближённых под прикрытием ночи доставлялись не просто звёзды столичных театров, а самые юные красавицы-танцовщицы и певуньи театров и ансамблей. И, конечно же, всех их потом осыпали градом орденов, медалей, званиями лауреатов Сталинской премии.
Все они становились приближёнными к правящей элите, прикреплялись к закрытым правительственным кормушкам, где лучшие товары, меха, ювелирные изделия отпускались почти за бесценок по сравнению с тем ширпотребом, который предназначался для широких масс трудящихся.
Среди балерин, которым Сталин оказывал внимание, называли Марину Семёнову и Ольгу Лепешинскую. Из певиц говорили о Валерии Барсовой и Наталии Шпиллер. В постели вождя побывали красавица Бронка Металликова, жена Поскрёбышева, Валя Истомина, в обязанности которой входило накрывать стол самому вождю и стелить ему постель, Женя Аллилуева и много других, тайны которых мы уже никогда не узнаем.
Молва связывала его с Верой Давыдовой.
Однажды Вера Александровна нашла после спектакля у себя в кармане шубы записку: «Около Манежа Вас будет ожидать машина. Шофёр доставит Вас на место. Записку сохраните».