Диалоги
Шрифт:
– Конечно, ты это знаешь, – отвечал он.
– Что именно я знаю? – спросил я.
– Что достойные люди не несправедливы.
297
– Разумеется, я это давным-давно знаю. Но спрашиваю я не об этом, а о том, откуда я взял, что достойные люди – несправедливы?
– Ниоткуда, – ответствовал Дионисодор.
– Значит, я этого не знаю, – заключил я.
– Ты разрушаешь все рассуждение, – обратился Евтидем к Дионисодору. – Ведь окажется у нас, что он чего-то не знает, и выйдет,
Дионисодор покраснел.
b
– Но ты-то что при этом думаешь, Евтидем? – спросил я. – Не кажется ли тебе, что прав твой брат – он, всеведущий?
– Ведь я – брат Евтидема, – живо подхватил Дионисодор.
А я на это:
– Брось это, милейший, пока Евтидем не покажет мне, что я знаю, будто достойные люди – несправедливы, и не мешай этому моему познанию.
– Ты увиливаешь, Сократ, – возразил Дионисодор, – и не желаешь отвечать.
c
– Естественно, – сказал я. – Ведь я слабее каждого из вас, так не могу я не бежать от вас обоих! Мне ведь далеко до Геракла, а и он не был в силах сражаться с гидрой – настоящей софисткой, которая, когда снимали одну голову с ее рассуждения, выпускала вместо нее, пользуясь своей мудростью, много новых, – а также с неким раком, другим софистом, недавно приплывшим, как мне кажется, прямо из моря: поскольку этот рак досаждал ему своими речами и укусами слева [43], он позвал на помощь своего племянника Иолая, и тот ему крепко помог. Мой же Иолай [Патрокл] [44], если придет, только испортит дело.
d
– Отвечай же, – вставил тут Дионисодор, – раз уж ты сам затянул эту песню: был ли Иолай больше Геракловым племянником, чем твоим?
– Да уж самое лучшее для меня, Дионисодор, – возразил я, – ответить тебе! Ты ведь не оставишь свои вопросы, – я почти в этом уверен, – и будешь сердиться и мне мешать, не желая, чтобы Евтидем научил меня той премудрости.
– Так отвечай же, – настаивал он.
– Итак, я отвечаю, что Иолай был племянником Геракла; моим же, как мне кажется, не был ни в коей мере. Ведь отцом его не был мой брат Патрокл, но был Ификл, близкий ему по имени брат Геракла [45].
e
– А Патрокл [46], – спросил он, – твой брат?
– Разумеется, – отвечал я, – но по матери, не по отцу.
– Значит, он и брат тебе и не брат.
– Не со стороны отца, милейший, – отвечал я. – Его отцом был Хэредем, моим же – Софрониск [47].
– Отцом-то был, – говорит он, – и Софрониск и Хэредем?
– Конечно, – отвечаю, – Софрониск – моим, Хэредем – его.
– Значит, – говорит он, – Хэредем отличается от отца?
298
– От
– Следовательно, он был отцом, отличным от отца? Или же ты подобен камню? [48]
– Боюсь, – отвечал я, – как бы по твоей милости я и в самом деле не показался камнем. Себе же я таким не кажусь.
– Значит, ты отличаешься от камня?
– Конечно, отличаюсь.
– То есть, отличаясь от камня, ты сам – не камень? И, отличаясь от золота, ты сам – не золото?
– Это так.
– Значит, и Хэредем, отличаясь от отца, сам не может быть отцом.
– Похоже, что он и впрямь не отец, – отвечал я.
b
– Если же, с другой стороны, – подхватил тут Евтидем, – Хэредем – отец, то Софрониск, отличаясь от отца, не является отцом, и у тебя, Сократ, нет отца.
Тут вмешался Ктесипп.
– А разве с вашим отцом, – сказал он, – не произошло того же самого? Ведь он отличен от моего отца?
– Вовсе нет, – отвечал Евтидем.
– Значит, он с моим отцом – одно и то же?
– Да, одно и то же.
c
– Я бы с этим не согласился. Но, Евтидем, мне ли он только отец или и прочим людям?
– И прочим людям также, – отвечал тот. – Или ты думаешь, что один и тот же человек, будучи отцом, может не быть отцом?
– Я и в самом деле хотел бы так думать, – отвечал Ктесипп.
– Как же так? – возразил Евтидем. – То, что является золотом, будет не золотом? Или тот, кто есть человек, не будет человеком?
– Да нет же, Евтидем, – отвечал Ктесипп. – Как говорится, не громозди на заплату заплату [49]. Ведь чудные вещи ты говоришь – будто твой отец также отец всем людям.
– Но это верно, – говорит тот.
– А только ли людям, – спросил Ктесипп, – или также лошадям и всем прочим животным?
– Всем животным, – отвечал тот.
d
– И мать твоя – мать всем животным?
– И мать.
– И морским ежам, – спросил Ктесипп, – она также мать?
– Да, и твоя мать – тоже.
– И значит, ты – брат телят, щенят и поросят?
– И ты тоже.
– А вдобавок отцом твоим будет кабан или пес?
– И твоим также.
– Ты тотчас же, – вмешался Дионисодор, – если станешь мне отвечать, с этим согласишься, Ктесипп. Скажи мне, есть у тебя пес?
– Да, и очень злой, – отвечал Ктесипп.
– А щенята у него есть?
e
– Есть, тоже очень злые.
– Этот пес, значит, им отец?
– Сам видел, – отвечал Ктесипп, – как он покрыл суку.
– Ну что же, разве это не твой пес?
– Конечно, мой, – отвечает.
– Следовательно, будучи отцом, он твой отец, так что отцом твоим оказывается пес, а ты сам – брат щенятам.