Диалогия. Легенда братьев-воронов. Том 1
Шрифт:
– Так это, у меня желудок скрутило. Я спросил у Артурии, могу ли сделать перерыв, и задержался…. – как обычно оправдывался Дункан.
– Я тебя не на час отпускала, – подняв бровь, по ту сторону барной стойки обратилась к нему Артурия.
– Да ладно тебе! Я в следующий раз приду раньше и уйду позже, ты же меня знаешь! – активно жестикулируя, ответил Дункан, чуть не выронив гитару.
Артурия прищурилась, сверля неучтивого музыканта взглядом. Однако так она делала только для вида: несмотря на профессиональные придирки, они с Дунканом были хорошими друзьями.
– Да…. Сегодня уже поздно продолжать.
– Да! Эля красного мне, будьте добры! – кладя гитару на пустующее кресло, отозвался Дункан.
Получив свою кружку, он произнёс: “О-о, моё любимое пойло!” и, посмеявшись над собой, вышел на улицу, направляясь к полюбившемуся местечку на скамейке под кроной дуба.
Риф и Бэл, держась за руки через стол, смеялись над чем-то увиденным за окном. Кофем и Вивека тихо шептались в конце барной стойки, обнимая друг друга. Артурия, продолжая заниматься рабочими делами, перекидывалась парой слов с Рудом, который допивал очередную кружку и готовился к новой. А Арчи тем временем активно протирал бокалы, будто к чему-то готовился, иногда переглядываясь с Кофемом. Ночь неспешно продолжалась».
Глава 3. Вольт
– Не хотите ли поднять ставки до последней открытой карты? – поинтересовалась «прозрачная» Сансара.
– Я чек, – Пэбэ глотнул из своего стакана, высматривая что-то в возвращённом ему лично в руки телефоне.
– И я, – Тантала непонимающе уставилась на «пурпурного».
– Я…. тоже, – прорезался неуверенный голосок «жёлтой».
Сансара открыла туз треф и положила его к лежащим четвёрке треф, даме пик, тузу червей и королю крестей. Она повернула голову ко мне, негромко произнеся:
– Продолжай.
И я продолжил.
«– Дамы и господа, попрошу немного внимания! – привлёк к себе всеобщий интерес Арчибальт. – В честь завершения нашего долгожданного юбилея и этого прекрасного вечера – всем по коктейлю за счёт заведения! Любой на ваш вкус! – прозвучал звонкий голос за барной стойкой.
Артурия озадаченно смотрела на Арчи, но вопрос был исчерпан сам собой при взгляде на хитрое выражение лица Кофема. Окружённые мелкими морщинами зелёные глаза сузились, а губы были еле видны из-под роскошной рыжей бороды, показывая лишь ряд белых зубов. Надев шляпу, девушка пролетела в тот конец барной стойки в распахнутом одеянии до пят, скрывающем руки в очень длинных и широких рукавах.
Не успела она что-то сделать, как услышала от заглядывающей к ней не по возрасту лысой головы недоумевающий вопрос: “Почему ты до сих пор здесь?!” и последующее: “А ну марш с рабочего места!”
– Первый коктейль для Артурии, и это…. – крикнул Кофем в сторону Арчи и уставился на девушку.
Артурия выдохнула и сняла шляпу.
– Олдбой! – устало дополнила она, кивком благодаря Кофема.
– Да, мам! – с завораживающей улыбкой ответил Арчибальт и принялся делать коктейль в танце с подбрасыванием бокалов, льда и прочего.
Он часто говорил Артурии “мам” за её постоянные придирки, за, по её мнению, плохо выполненную работу и редкие похвалы за хорошую. При этом Арчи делал покорную интонацию, иногда наигранно опуская голову и складывая ладони.
В этот момент в бар бесшумно
– Думаю, пришло время назвать последнего персонажа, – обратился я уже привычным жестом к Сансаре.
«Прозрачная» задумчиво ответила мне:
– Есть одно имя. Подумав, я поняла, что не знаю никого с таким именем. А я знаю много имён, очень….
– И-и? – с интересом спросила Тантала.
– Софи Витофранц. Как вам? – обратилась она ко всем, отдавая предпочтение «тёмно-синей».
– Хм, – скрестила та руки на груди. – Странно, но что-то в этом есть.
Они вели недолгий разговор, как будто вокруг не было больше никого. Ожидая, пока они закончат, я перебирал свои карты, затем продолжил рассказ.
«Колокольчик выдал присутствие Софи. Руд посмотрел на неё и испуганно вздохнул. Девушка тихо подняла на него мокрые глаза, неспешно подошла и, уткнувшись носом в мягкую мужскую грудь, начала тихо рыдать. Бэл тут же отвлеклась от супружеского разговора и подбежала к ним, глазами спрашивая у Артурии, что произошло.
– Что случилось, маленькая? – гладя по длинным пепельным волосам, проговорил Руд.
– Моя кошка…. Она умерла…. – еле выговаривая слова сквозь плач, ответила Софи.
Слова заглушала негромкая музыка. Артурия и Бэл мельком переглянулись и всё поняли.
– О, боги…. – Артурия прикрыла рот руками, еле сдерживая собственные слёзы – она слишком близко к сердцу принимала судьбы младших собратьев.
– Мне очень жаль, – искренне посочувствовала Бэл. – Я помню, что ты постоянно говорила о ней. Она была уже в возрасте и очень слаба. Главное, что она знала и ощущала твою любовь и привязанность….
Софи ничего не ответила, лишь продолжила тихо плакать. Её бледная кожа была в чёрных подтёках от туши. Тонкая полоса губ искривлялась от боли, подавляя рвущийся наружу крик, а не по-женски крупные пальчики сжимали приятный от человеческого тепла свитер Руда. Его длинные светлые волосы нежно касались её лица, а сильные руки обнимали оголённые плечи. Он прижимал к себе свою мужественную малышку и молчал, не зная, как утешить.
Бэл поддерживала тишину, беспокоясь, что её слова прозвучали слишком холодно, хотя она говорила искренне. Поправив очки, она опять взглянула на Артурию: у той глаза начали наполняться влагой. Бэл быстро перевела взгляд на Руда и характерным жестом указала на дверь. Молодой человек удовлетворительно кивнул и осторожно повёл Софи на свежий воздух.
Вдвоём они вышли на улицу. В воздухе витала прохлада, и Руд прикрыл плечи девушки своим пиджаком, ещё крепче прижимая к себе. Птиц не было слышно – они уже давно спали. Тишину рассекал лишь шелест листьев и негромкий разговор гитариста у “философской” скамейки, украдкой обратившего внимание на выходящих.
В воздухе стоял запах белых цветов из маленького палисадника, раскинутого на земле у подножия дерева, которое уже давно вросло в забор. Его могучий ствол еле можно было обхватить руками, тёмная кора местами отсутствовала, а пышная крона практически затмевала звёздное кобальтово-синее небо. Не было облаков и не было луны. Путь показывал приглушённый свет из огромных окон бара и еле горящие фонари по обе стороны лестницы у входа.