Диана (Богини, или Три романа герцогини Асси - 1)
Шрифт:
Викарий со своей неожиданной спутницей проехал по боковой дороге в Кампанью. Лошади бежали; в одиннадцать часов они были у ворот, вскоре после этого на Монте Челио. Там стоял домик одного прелата, неожиданно командированного на восток. Он был весь меблирован и отдавался в наем. Герцогиня переночевала в нем. Утром она решила остаться здесь.
Домик стоял на хребте наиболее заброшенного из римских холмов, в глубине запущенного сада. Перед ним, на обнесенной изъеденными стенами немощеной площадке, на самом солнце стояла navicella, поросший мхом, потрескавшийся бассейн в форме
Сбоку под выступающей крышей белой виллы герцогини шла галерея с колоннами. Оттуда были видны, в раме двух кипарисов, склонявшихся друг к другу у решетки ее сада, Колизей и развалины форума.
Внутри каблуки стучали по красным плитам. Некоторые комнаты были оклеены темными обоями, некоторые выбелены. Мебель своими формами и размещением располагала к размышлению и молитве. Что-то тихое и немного затхлое носилось по всем комнатам, точно невидимая паутина; это было похоже на воспоминание о старых, книгах о черных, осторожно скользящих одеждах и застарелом запахе ладана. Герцогиня подумала о monsieur Анри, своем насмешливом учителе.
– Я напишу ему, куда попала.
Она дала знать Павицу. Он тотчас же явился и привел с собой Сан-Бакко. Борец за свободу торжественно подошел к ней; его сюртук был застегнут снизу и открыт сверху. Он сказал, сверкая глазами:
– Приветствую вас в изгнании, герцогиня!
– Благодарю вас, маркиз!
– ответила она, слегка пародируя его трагический тон.
Павиц выступил вперед.
– Ваша светлость сделали важный шаг, когда, не спрашивая совета друзей, покинули свой приют.
Она пожала плечами.
– Милый доктор, неужели вы воображали, что я окончу свою жизнь в монастыре?
– Мы надеялись, что у вас хватит терпения еще на некоторое время. Для вас работали.
– Мы работали для вас, - повторил Сан-Бакко.
Герцогиня сказала:
– Хорошо. Так будем работать вместе! И будем при этом развлекаться. Рим производит на меня почти безумно веселое впечатление.
Она указала в окно на унылую площадку. Павиц ломал руки.
– Я заклинаю вас, герцогиня, не выходите из дому! При первом же появлении вас арестуют!
– Арестуют? Ах, господа, вы еще не знаете, каким могущественным покровительством я пользуюсь.
– Вы... покровительством?
– с заметным разочарованием спросил Павиц.
– Покровительством нашей святой матери, церкви.
Она улыбнулась и перекрестилась. Павиц поспешно сделал тоже, мысленно молясь, чтобы ей был прощен грех ее насмешки.
– Что ж вы молчите?
Сан-Бакко взволнованно шагал по комнате. Он воскликнул фальцетом:
– Я чту церковь, как христианин, как демократ и как дворянин. Но там,
– Маркиз, вы совершенно правы, за исключением одной мелочи: я - не герой.
Она подошла к нему и посмотрела ему в глаза.
– Вы цените меня слишком высоко, мой милый, - я слаба. Скука сделала меня слабой. Мне встретился сильный, ловкий священник, викарий кардинала графа Бурнсгеймба, и я последовала за ним сюда. Что вы хотите, маркиз - мне всего двадцать пять лет! Не следует требовать от меня слишком многого. У меня есть друзья в Риме, которые утешат меня в моем несчастьи. Монсиньор Тамбурини говорит, что принцесса Летиция здесь. Я знаю ее со времен Парижа и думаю навестить ее. По-вашему, октябрьские охоты на лисиц должны состояться без меня?
Сан-Бакко покачал головой.
– Вы хотите показаться фривольной, герцогиня! Среди легкомысленных празднеств в Заре в вас было историческое величие... да, да, историческое величие! А теперь, под тяжестью возвышенной судьбы, вы кокетничаете поверхностностью. Вы любите причудливость, герцогиня, - и это идет вам.
– Но вам тонкие рассуждения совсем не идут. Пожалуйста!
Она подала ему руку.
– Я должна сделать массу покупок. Вы видите, как здесь неуютно. Поедемте со мной. Не правда ли, вы подарите мне несколько часов?
Он пробормотал:
– Несколько часов? Я весь принадлежу вам.
Он нагнулся к ее руке. Его рыжая бородка тряслась.
За ними стоял Павиц, смущенный, с горьким вкусом во рту. Герцогиня обернулась.
– А вы, доктор, примирились?
Павиц пролепетал:
– Разве я не слуга ваш? Герцогиня, я ваш слуга, что бы ни случилось. Я представлял себе это иначе. Вы в опасности, вы боялись, я хотел прикрыть вас своей грудью...
Она сделала гримасу, и он окончательно смутился.
– Я тоже боялся, это правда... Но довольно об этом, теперь вас защищают более сильные руки. Я с моей простой славянской душой всегда был верующим сыном церкви.
– Тогда, значит, все в порядке. Я слышу карету кардинала. Пойдемте.
Она надела шляпу.
– Камеристка, которую мне прислали, смыслит немного. Это камеристка изгнания.
Сан-Бакко искал по всем комнатам ее зонтик. Затем они сели в экипаж. Перед дверьми одного из магазинов, где они ждали свою даму, гарибальдиец сказал трибуну:
– Я восхищаюсь этой женщиной, потому что она разочаровала меня. Я пришел и думал, что мне придется проповедывать благоразумие. Она могла быть ожесточена, не правда ли, или детски растеряна, или возмущена. Нет, ничего подобного, она шутит. Она обладает могучей легкостью тех, кто верит в свое дело! Это великая женщина!
Павиц проворчал.
– Великая, гм, великая, - я не отрицаю. Существует пассивное величие. Некоторые умирают весело. Какого-нибудь аристократа, который дал себя гильотинировать, потому что любовная история удержала его от своевременного перехода через границу, я считаю смешной фигурой уже потому, что он никому не нужен.