Диана де Пуатье

Клулас Иван

Кардинал Карафа 5 сентября в Антибе вместе с войсками, посланными Францией, сел на галеру капитана Полена, барона де Ла Гарда. Эскадра высадила пассажиров в Чивитавеккии. На обратном пути она угодила в сильную бурю. Галеры укрылись на Корсике, точнее на побережье Сен-Флоран. И тут, рассказывает Брантом, Полен увидел, как мимо идут «одиннадцать больших кораблей, отлично оснащенных для войны и везущих 6000 испанцев в Италию, с тем чтобы высадить их в Генуе» ^[491] . Барон бросил против них свои галеры. Он захватил и потопил один корабль, другой ожидала та же участь, а остальные поспешили прочь. Из тех, кого пошвыряли в море, «большинство утонули, и лишь немногих спасшихся заковали в железо».

491

J. Guiffrey [1866], ук. соч… стр. 142, n° 2: отрывок из кн. «Vie du baron de La Garde»Брантома.

Диана не замедлила узнать об этом пленении от своего родственника Шарля де Леви, барона де Шарлюса — он был сыном Жана де Леви и Франсуазы де Пуатье, тетки Дианы. Как великий распорядитель и управляющий вод и лесов, благодаря королевской

милости, барон пользовался привилегией располагать львиной долей добычи с вражеских кораблей. Диана, полагая, что это касается и экипажей кораблей, захваченных Поленом де Ла Гардом, обратилась с этим вопросом к королю. Генрих II, писала она своему кузену ^[492] , дал согласие на то, чтобы пленников, которых герцогиня называет «рабами», продали тому, кто предложит наиболее выгодную цену: можно предложить их генуэзцам, союзникам Испании, или же капитанам галер, предлагающим за каждого гребца по 25 экю, что в целом за 480 мужчин составит 12 тысяч экю. Но главнокомандующий короля на Корсике Джордано Орсини предложил индивидуальную оплату в 40 экю. Оставалось лишь выбрать наиболее щедрого покупателя, поскольку турецкий султан, по-видимому, тоже был заинтересован в покупке пленников, а сделка с ним могла оказаться весьма выгодной: среди несчастных узников, возможно, были и турки, ранее захваченные испанцами. Как бы то ни было, Диана напоминала, что выручка от продажи «рабов» принадлежит ей: «Деньги, которые вы получите, прикажите, коли сие осуществимо, переправить через банк, дабы вам не пришлось беспокоиться о самоличной их доставке». А свою спешку с этим вопросом она оправдывала желанием использовать означенные деньги для выкупа сына Шарлюса, угодившего в плен в Германии: «Я сделаю все возможное для скорейшего его выкупа».

492

Письмо Дианы к Шарлюсу, Фонтенбло, 28 августа 1556 года; J. Guiffrey [1866], ук. соч., стр. 142–144. По возвращении Карло Карафы в Рим посол д’Авансон и Лансак получили приказ от Монморанси постараться убедить понтифика заключить мир с герцогом д’Альба: L. Romier, ук. соч., т. II, стр. 97. Д’Авансон, который потерял кредит доверия в глазах папы, был заменен в октябре 1665 года на своего предшественника Одета де Сельва (там же, стр. 103).

Как и следовало ожидать, вскоре в Италии началась война. После того как 27 июля консистория прокляла Карла V и Филиппа II, герцог Альба Фердинанд Альварес де Толедо, вице-король Неаполя, стал готовить ответные действия. Он предупредил Павла IV, что сделает все от него зависящее, дабы воспрепятствовать захвату Неаполитанского королевства французскими солдатами. 1 сентября он перешел границу Папской области во главе 12 тысяч пеших солдат и 1500 кавалеристов. Армия быстро продвигалась вперед, поджигая, грабя, насилуя и сея на своем пути ужас ^[493] .

493

I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 435.

Тем временем в Нидерландах Карл V заканчивал подготовку к уходу со сцены. Он передал императорские регалии своему сыну Филиппу, назначенному постоянным викарием Италии, дабы те были вручены Фердинанду Австрийскому. Карл сел на корабль 12 сентября вместе с сестрами — вдовствующими королевами Марией Венгерской и Элеонорой Французской, а 28 сентября суда бросили якорь в Лоредо, на астурийском берегу, откуда Карлу предстояло направиться в свое последнее пристанище — монастырь Юст, где он затворился с 3 февраля 1557 года и пребывал до дня смерти, 21 сентября 1558 года ^[494] .

494

I. Cloulas, «Philippe II»,Paris, 1992, p. 127.

Став единоличным вершителем дел империи, Филипп проявил свой истинный характер — вдумчивый, методичный и суровый. Он тщательно изучал донесения, приходившие из Рима. Поскольку он не проявлял ни малейшего снисхождения, разгневанный папа объявил его «гнилым отростком Христианства», обозвав при этом «мелким негодяем».

Герцог Альба тем не менее продолжал двигаться к Риму. Замки, конфискованные у семьи Колонна, распахнули перед ним ворота. Перепуганные папа и его племянники молили Генриха II прийти на помощь. После бурных обсуждений 5 октября в Совете король пообещал отправить армию из 500 копейщиков и 10 тысяч швейцарцев. Принимая это важное решение, Генрих пренебрег доводами Монморанси, осуждавшего возобновление войны. Воинствующая партия Гизов одержала полную победу. Королева, едва успев оправиться от крайне мучительных родов, объявила прибывшему ко двору нунцию Чезаре Бранкаччио, что ее муж не изменит решения. Екатерина радовалась, ибо рассчитывала извлечь выгоду из новой кампании Пьеро Строцци и вернуть себе тосканские владения, а также герцогство Урбино, некогда принадлежавшее ее отцу: герцог Гвидобальдо делла Ровере был бы таким образом наказан за то, что встал на сторону Фарнезе, которых Франция теперь почитала предателями.

Итак, королева полностью поддерживала итальянскую кампанию, равно как Гизы и Диана. Она поручила своему верному Никколо Аламанни добиться от флорентийских банкиров Лиона займа в 300 тысяч экю на войну в Италии. Те с энтузиазмом согласились дать ссуду и вооружить две тысячи пехотинцев и четыре тысячи всадников для захвата Тосканы. Диана де Пуатье изъявляла полное удовольствие: ее ставленник, посол Жан д’Авансон, находившийся у истоков альянса между Францией и Римом и славно потрудившийся, защищая интересы герцогини, получил в награду пост сюринтенданта финансов. Оде де Сельв, возможно, более способный разобраться в итальянских интригах, вернулся в Рим ^[495] .

495

I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 436–437.

Блез де Монлюк усилил папский гарнизон на восемь тысяч солдат. Но герцог Альба, осадивший город, был уверен, что сумеет принудить его к капитуляции. Поэтому в ноябре он согласился заключить перемирие

с кардиналом Карафой: Альба не подозревал, что в это самое время Генрих II посылал герцога Гиза возглавить собранную в Пьемонте армию. Гиз выехал в Лион вместе с женой, Анной д’Эсте, и братьями — герцогом д’Омалем, зятем Дианы де Пуатье, и маркизом д’Эльбефом, а также принцем Альфонсо Феррарским, своим зятем, и Жаком Савойским, герцогом де Немур. Последний, оставив протестантскую принцессу Жаклин де Роган, на которой обещал жениться, рассчитывал получить в Италии руку Лукреции д’Эсте, дочери Эрколе II, герцога Феррарского ^[496] .

496

Там же.

Перебравшись через Альпы в Мон-Сени на следующий день после Рождества, Гиз 28 декабря 1556 года вошел в Турин. Оттуда он направился в герцогство Миланское и 17 января 1557 года захватил Валенцу. Кардинал Мадруццо, представитель Филиппа II в этой провинции, констатировал, что в результате поименованных действий заключенный в Воселле договор был нарушен ^[497] .

В тот момент Гиз мог бы остановить продвижение своей армии к Риму и захватить герцогство Миланское. Но кардинал Лотарингский и герцогиня де Валентинуа устами короля напомнили ему, что в первую очередь необходимо спасти папу от испанской угрозы. Оставив армию под командованием герцога д’Омаля, Гиз поехал в Рим, дабы получить от главы Церкви подтверждение прежних намерений. В доказательство того, что его позиции не изменились, Павел IV в ходе очередного выдвижения кардиналов 15 марта назначил четверых французов и сторонников Франции, притом что всего избранников было десять. Счастливцами стали Жан Бертран, выдвиженец Дианы, кузен королевы Лоран Строцци, епископ Тулонский Антонио Тривульцио и сын маркиза де Монтебелло Альфонсо Карафа ^[498] . Таким образом папа подтвердил дружеские симпатии к Франции. Однако никакой военной помощи он не оказывал. Устав ждать, Гиз покинул Рим в Святой понедельник 5 апреля, чтобы осадить неаполитанский городок Кампли, а затем — Чивителла дель Тронто. Последняя осада длилась с 25 апреля и вплоть до 16 мая — дня позорного отступления: герцог не получил ожидаемых подкреплений, и его солдаты, ослабленные болезнями, были не в состоянии драться с испанцами. На вербовку наемников денег не хватало, а другие фронты итальянской кампании — в Пьемонте, По и Сиене — никак нельзя было оголять. Гиз лично занял 300 тысяч экю у герцога Феррарского на оплату швейцарцев, но последних уничтожили по пути к его армии войска принца Марка Антонио Колонна, сторонника герцога Альбы. Будущее итальянских планов Франции выглядело изрядно скомпрометированным.

497

Там же, стр. 439–445, и L. Romier, ук. соч., т. II. стр. 108 и сл.

498

I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 443.

Среди всего этого разброда и сумятицы 23 августа 1557 года курьер испанского посла в Венеции объявил в Ватикане, что тринадцать дней назад силами Эммануила-Филибера Савойского французская армия была разбита на севере королевства под Сен-Кантеном ^[499] . Жан д’Энгьен убит, а герцог де Монпансье, маршал де Сент-Андре и герцог де Лонгвиль попали в плен. Судьба коннетабля де Монморанси пока неизвестна. Для Франции это была полная катастрофа. Ничто более не мешало Филиппу II идти прямо на Париж и диктовать Генриху II свою волю. Гиз получил эту страшную весть под Лоретто, еще не вполне выздоровев после тяжелого приступа лихорадки. Сципион Пиовен, конюший короля и интендант кардинала Феррарского, доставил ему приказ немедленно возвращаться во Францию. Одновременно Генрих приказывал барону де Ла Гарду вывести из марсельского порта 10–12 галер, дабы те забрали французские войска из Италии ^[500] . Гиз вновь передал командование герцогу д’Омалю, а сам велел на носилках доставить себя в Рим со всей возможной поспешностью. Вместе с послом Оде де Сельвом Гиз уговорил Павла IV начать переговоры, чтобы остановить победоносное продвижение герцога Альбы к Риму. Подобное унижение для клана Гизов, чья звезда внезапно померкла, было поистине нестерпимым. Диана, выступая в поддержку итальянской кампании, подобно королеве, надеялась обернуть ее в свою пользу. Однако стало очевидно, что ни в Неаполитанском королевстве, ни на границах Тосканы Франция еще долго не сможет вести наступательные действия. Оценив положение, папа решил 14 сентября отказаться от выраженного им недоверия королю Испании и его сторонникам. Однако он исключил из списка Марка Антонио Колонна, зато изъявил согласие впредь отказаться от союза с Францией. Удовлетворенный таким решением, король Испании обещал вернуть Папской области захваченные земли, а также недавно оккупированные города и крепости. Испанское иго, которое Павел IV надеялся стряхнуть, поработило Италию крепче, чем когда-либо ^[501] .

499

L. Romier, ук. соч., т. II, стр. 178.

500

Там же, стр. 182.

501

I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 449–451.

Пытаясь сохранить лицо, понтифик направил двух легатов: первого, кардинала Тривульцио, — к французскому двору, второго, кардинала Карафу, — к брюссельскому. Предлог — добиться от государей дозволения для их епископов участвовать в генеральном консилиуме в Риме. Однако истинная миссия, доверенная кардиналу Карафе, заключалась в том, чтобы заставить прежних союзников в корне изменить свою позицию и склонить их к союзу с Испанией: вместе с герцогом Оттавио Фарнезе он даже подготовил проект разделения герцогства Феррарского ^[502] .

502

Там же, стр. 452.