Диана: одинокая принцесса

Медведев Дмитрий Львович

Возможно, тайна ночных свиданий 5 и 6 ноября 1980 года так и останется неразгаданной. Но прежде чем завершить с этим эпизодом, хотелось бы сказать еще о двух фактах, обнаруженных журналистами во время тщательного расследования.

Первый касается автомобиля, на котором Диана приехала из Лондона. В разговоре с уже упомянутым выше полицейским репортерам удалось узнать номер транспортного средства, который охрана принца получила заранее по факсу. Проверив номер, журналисты с удивлением для себя обнаружили, что автомобиль принадлежал… (здесь самое время выдержать

небольшую паузу) Фрэнсис Шэнд Кидд. Диана частенько использовала синий «рено» своей матери для собственных нужд[31].

Тут же, правда, нашлись люди, посчитавшие воспоминания полицейского неправдоподобными. Дескать, с какой стати человеку, ответственному за правопорядок около королевского поезда, откровенничать с прессой? И на этот вопрос нашлось логичное объяснение.

Все дело в том, что у королевского поезда отсутствовали санитарные резервуары. Из-за этой недоработки местному отделению полиции пришлось выделить двух сотрудников для очистки железнодорожных путей после проезда по ним злополучного состава. Бедняга полицейский был возмущен подобным развитием событий и поделился своим недовольством с появившимися как раз вовремя журналистами[32].

Второй факт, который обнаружили репортеры, касался присутствия Дианы в доме Паркер-Боулзов. Один из журналистов решил воспользоваться старым проверенным методом, не раз упоминавшимся на страницах о приключениях Шерлока Холмса. Позвонив спустя неделю в Боулхайд-Мэнор и спросив, гостит ли все еще юная леди Диана у супругов Паркер-Боулзов, он получил необходимую информацию.

– Нет, нет, она уже уехала, – раздался в трубке участливый женский голос. – Леди Диана была у нас на прошлой неделе[33].

Сложив все воедино, правомерно будет предположить, что в те две ночи 5 и 6 ноября Чарльза действительно посещала женщина. И скорее всего, это была именно Диана, хотя это и противоречит воспоминаниям близких к королевскому дому людей.

Косвенно этот вывод подтверждает дальнейшее поведение Дианы. Дочь графа Спенсера решила это дело так не оставлять и самостоятельно разрулить возникшую ситуацию. При этом главным орудием она избрала всю ту же прессу.

Весьма оригинальный способ лечить подобное подобным принцессе, видимо, очень понравился. По крайней мере, впоследствии она еще не раз будет прибегать к его помощи.

Первый же блин, как говорится, получился комом. Отвечая на вопрос Роджера Тавенера из Ассоциации прессы, Диана сказала лишнее. Она подняла вопрос о свадьбе:

– Я собираюсь вскоре замуж. Я не думаю, что девятнадцать лет – слишком рано для такого поступка. Все зависит от человека[34].

Быстро сообразив, что говорить это было совершенно необязательно, Диана попыталась отказаться от собственных слов. Как сообщалось в «Daily Express»: «Леди Диана Спенсер обратилась вчера в нашу газету с просьбой помочь ей прояснить ситуацию. Согласно ее словам: „Я никогда это не говорила. Я вообще ничего не говорила о свадьбе“»[35].

Если упоминание о возможности предстоящего брака было глупым поступком, то отказ от собственных слов – ошибкой. Ведь,

если разобраться, утверждая, что она что-то неговорила, Диана фактически обвиняла Тавенера и Ассоциацию прессы во лжи. А это уже было серьезным заявлением, поскольку от степени его достоверности зависела репутация целой организации. Главный редактор Ассоциации лично проверил заметки Тавенера, сделанные им во время интервью, и подтвердил наличие соответствующих записей.

Еще в детские годы за Дианой закрепилась репутация врушки. Как однажды сказал ее брат Чарльз, «у Дианы нередко возникали проблемы с тем, чтобы сказать правду»[36]. К аналогичному выводу теперь стали приходить и журналисты. Даже хорошо знавший Диану Джеймс Уитакер, который утверждал: «Она никогда мне не врала»[37], однажды признался: «Все это очень сложно. Диана никогда не была прямолинейной. Она часто юлила и ловчила»[38], причем делала это с удивительной легкостью.

«Один раз я знал точно, что она мне врет, – вспоминает друг принцессы Клайв Джеймс. – Диана посмотрела мне прямо в глаза, и я увидел, насколько правдоподобно она выглядит, сообщая бессовестную ложь»[39].

Несмотря на возникшую напряженность, буря так и не разразилась. Молодой девушке вновь повезло. Даже больше. Диане удалось установить с журналистами хорошие, партнерские отношения: прессе требовалась новая информация для увеличения тиража своих изданий, леди Спенсер – PR-защита и отсутствие скандалов. Каждый получал что-то свое, тем самым не мешая отношениям Чарльза и его новой дамы сердца перерасти сначала в помолвку, а затем и в свадьбу.

После свадебной церемонии интерес СМИ к принцессе Уэльской не ослаб, что Диане несказанно льстило. Она с удовольствием позировала перед фото– и видеокамерами, получая от этого огромное удовольствие.

«Диана смотрела на окружавшие ее объективы, как Грета Гарбо, – вспоминает сотрудница тогового дома Christie’s Мередит Этерингтон-Смит, тесно общавшаяся с принцессой в 1997 году. – Эти две женщины инстинктивно чувствовали, как свет падает на их лица. Научиться такому нельзя, с этим чутьем можно только родиться»[40].

Неуверенная в себе супруга Чарльза преображалась, стоило ей оказаться в центре всеобщего внимания.

«Ей нравилось ощущать себя кинозвездой 1940-х годов, – заметил однажды модельер Джаспер Конран. – Едва принцесса где-нибудь появлялась, как люди вставали со своих мест и начинали аплодировать. Диана была в восторге от всего этого»[41].

С не меньшим интересом принцесса просматривала колонки новостей, в которых упоминалось ее имя. И если на фотографии Диане было чертовски приятно смотреть (женщины любят, когда их красота выгодно подчеркивается), то чтение газет вызывало у нее совершенно другие, не менее радужные эмоции. Восторженные репортажи о поездках Дианы по стране, о ее появлениях на различных мероприятиях служили для принцессы своего рода отдушиной. Не слыша одобрительных слов со стороны королевской семьи, она с упоением отыскивала их на страницах таблоидов.