Шрифт:
Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ
ДИДРО
Рассказ
Перевод З. Ахвледиани
Не в пример соседям, возвратившимся с русско-японской войны с чинами и медалями, Эдемика Вешапидзе умудрился привезти из Порт-Артура дурную болезнь... Потом нарек своего безмозглого отпрыска звучным именем - Дидро и со спокойной совестью отправился на тот свет, заставив четырех дюжих мужиков тащить себя на кладбище Концхоула...
Осиротевший Дидро, со своей стороны, с завидным усердием и убедительностью опроверг учение своего великого тезки французского просветителя Дени
– Э-эй, Дидройя - порт-артурский шпион!
– Ау! Дидройя - ойямовский выкормыш!
– надрываются, задыхаясь от смеха, гутурские ребятишки на берегу Супсы.
– Вот я вас, мерзавцы! Стойте-ка там, сукины дети, погляжу, какие вы молодцы!
– кричит Дидро, гоняясь с камнем в руке за рассыпавшимися в прибрежной рощице озорниками.
Не поймав никого, он с бранью и ворчанием убирается восвояси.
– Дидройя-ежик!
– Дидройя-ломовой!
– Дидройя-мылоед!
– несется вслед за убегающим трусцою Дидро. Потом уставшие от преследования мальчишки с разбегу бултыхаются в прохладную воду водоворота Самгелиа.
Не было случая, чтобы Дидро бросил в детей камень. Замахнувшись на своих мучителей, он тут же опускает руку, внимательно разглядывает зажатый в кулаке камень, потом осторожно, словно жемчужину, прячет его в карман изодранных брюк.
Диковинными именами вроде Дидро в Гурии никого не удивить. Только в одном Гутури до войны жили четыре Отелло, восемь Гамлетов, семь Шекспиров, пять Дездемон и три Офелии. И никто никогда не гонялся за ними с криками и улюлюканьем.
Дидро был исключением. Дидро, кроме собственного имени, имел еще три прозвища: Ежик, Ломовой, Мылоед.
Ежиком прозвали его благодаря топорщившимся, словно колючки ежа, волосам и еще потому, что, заключив пари, он ухитрялся ступней сдирать с каштанов колючую кожуру.
Ломовым Дидро прозвали потому, что не было на селе человека сильнее его. Не раз видел я, как он с перекинутыми через оба плеча хурджинами и огромными, полными до краев корзинами в обеих руках шагал из села в районный центр. Лишь не знавший его или человек без сердца и совести позволили бы себе в такой момент поздороваться с Дидро. Не снимая поклажи, он останавливался и, словно навьюченный верблюд, с вытянутой шеей, взбухшими от напряжения жилами, вступал в беседу:
– Что-то не признал я тебя... Ты чей?
– Это я - Нодар, внук Кишварди!
– Кишварди? Повара гутурской столовой? Ай, какими котлетами он меня кормил бесплатно... Ты откуда?
– Из города.
– Ну, как там? Все спокойно?
– Спокойно.
– И на сколько дней ты приехал?
– На неделю.
– Ау, и за неделю ты думаешь стать человеком? Погляди на себя - кожа да кости!
– Дидройя, хватит болтать, опоздаем на автобус!
– торопит его владелец вещей.
– Дай поговорить с человеком! А нет - брошу эти вонючие мешки на дорогу, и плевал я на твои три рубля - понял?
– предупреждает его Дидро, а потом говорит мне:
– Познакомься. Это сын Ладико Каландадзе!
–
– Ау, как обрадуется твоя тетка!.. А ты слышал, что твоего племянника Тамаза укусила змея?
– Как же, Дидро, ведь я был здесь!
– Да? А что его призвали в армию, знаешь об этом?
– Знаю.
– Смотри ты, все он знает! Что же ты сюда ехал?! Сидел бы в своем городе!
– обижается Дидро.
– Ну, коли так, вернусь обратно.
– Ни шагу отсюда! Вот донесу ему эти паршивые мешки, до автобуса и мигом вернусь!
Дидро почти бегом срывается с места. Потом вдруг останавливается, оборачивается ко мне и жалобно просит:
– Не зови меня Ломовым, ладно? А я бесплатно донесу твой чемодан до села, ладно?
Улыбаясь, я киваю головой, хоть мне хочется не улыбаться, а плакать. Потом я отношу свой чемодан к краю дороги, сажусь на него и жду возвращения Дидро.
Что касается прозвища Мылоед, то им Дидро был наречен в моем присутствии года три тому назад. Я только приехал в село на каникулы. Был воскресный день. Гутурские бездельники, собравшись в парикмахерской, с наслаждением внимали словопрениям Дидро и парикмахера Эквтиме-брюхана. Когда я вошел в парикмахерскую, спор был в самом разгаре. На меня никто не обратил внимания.
– Хорошо, уважаемый Дидро, задай мне еще одну загадку. Не сумею отгадать - целый месяц буду брить тебя бесплатно!
– упрашивал парикмахер напыжившегося Дидро. (Во всем селе Эквтиме-брюхан был единственным человеком, обращавшимся к Дидро с почтительным "уважаемый", Дидро, разумеется, не понимал издевательства.)
– Так и быть, уважаемый Эквтиме! Вот тебе моя задача: на границе Японии и Америки сидит на заборе петух - головой к Японии, хвостом к Америке. И вдруг снес петух яйцо на самой на линии границы. Кому принадлежало яйцо - Японии или Америке?!
В ожидании ответа Дидро сощурил глаза.
– Америке!
– воскликнул Эквтиме.
– Почему?
– спросил Дидро с иронией.
– Потому что хвост петуха обращен к Америке!
– Это ничего не значит!
– окатил парикмахера холодной водой Дидро.
– Японии!
– поспешил поправиться Эквтиме.
(Развязка этой опостылевшей загадки Дидро не нравится: петух не несется - это известно каждому. У Дидро подготовлен свой собственный новый, интересный финал.)
– Эй ты, чудак!
– обратился он к парикмахеру.
– Да разве Америка и Япония граничат друг с другом?!
Парикмахерскую сотряс дружный хохот.
– Твоя взяла, уважаемый Дидро, - ничего не поделаешь!
– развел руками Эквтиме.
– Но где ты выучил эту загадку?
– Где? В Порт-Артуре!
– ответил Дидро так, словно вчера вернулся оттуда.
– Но когда же ты успел побывать в Порт-Артуре, уважаемый Дидро?
– А где, по-твоему, были я и мой отец в девятьсот четвертом?
– А мать? Где была твоя мать?
– Ну, что мне говорить с этим чудаком?
– обратился Дидро к нам. Скажите, люди, ведь мой отец женился на моей матери после возвращения из Порт-Артура?