Диета старика
Шрифт:
А даль! Какая даль там проступает!
Как робко розовеет и манит
В то путешествие, откуда нет возврата!
Воистину - ведь это танец смерти!
Предсмертный, брачный танец мотыльков,
Что в сумерках до гибели, до боли
Цветочных ароматов насосались…
Заслушались мы все, и тишь стояла.
Одни глядели в небо потрясенно,
Другие прятали глаза, украдкой
В платок вбирая терпкую слезу.
А третьи гулко, медленно вздыхали…
Всех
Ах, Вена, Вена, как ты нашалила!
Проказница, капризница, красотка,
Болтунья, непоседа, истеричка!
Соседка-сплетница, безумная наседка,
Ты из пятнистых экзотических яиц
Выводишь Штраусов - больших, аляповатых.
В тебе колдует Фрейд - серьезный призрак,
Угрюмый, лысый, с белою бородкой.
Он твой Амур на гипсовых крылах,
В тебе лепные изыски и зелень…
Ах, Вена милая, артерия больная,
Зачем ты изменила, ну, скажи?
Ну почему ты не досталась нам?!
Ведь мы тебя с оружием в руках
У Гитлера проклятого отбили!
Фронтовики тихонько завздыхали.
"Не удержали Вену. Отступили,
Врагу оставили. А как бы мы ее
В объятьях русских бережно качали!
Мы холили, лелеяли б ее!
Мы Моцартом ее бы умилялись
И с деревянной ложечки кормили,
Как малого ребенка…" "Ничего!
Не вечно ей в плену у них томиться!
Придет, придет освобожденья час!
Мы разобьем оковы, рухнут цепи,
И грубой мускулистою рукою
Мы защитим заплаканное чадо
В сецессионных тонких кружевах…"
На ветхие верандные ступени
Из дома Марков вышел. Он держал
Обычный шприц с блестящею иглою.
"Ну, Валерьян Андреевич, пойдемте.
Уже готово все. Бодрей, бодрей!
Не маленький уже! Закончим - выпьем
И шашлычком закусим. Хорошо
На свежем воздухе у костерка под вечер!
Прилягте здесь. Тихонько. Так, прекрасно.
А ты клеенку подстели. Подвинь-ка
Поближе тазик. Ближе, ближе!
А то диван весь кровью пропитает…"
Мой голос прозвучал как чужестранец,
Как бы не мой, как бы какой-то детский:
"Вот так, под Штрауса, ее мне и отрежут?"
"Ну а чего? Нам Штраус не помеха.
Пускай играет - музыка какая!
Какой ведь виртуоз! Не то что нынче.
Да ты чего, чудак, заиндевел?
Сейчас уколемся - заснешь себе спокойно,
А мы тут поработаем немного…
Скажи спасибо - взяли на себя.
А то ведь сам бы резал. Представляешь?
Ее ведь эдак с ходу не возьмешь.
Не палец, знать. Топор здесь ненадежен.
А
(Расул тебе ее сейчас покажет).
Ага, вот видишь - техника какая!
Для рубки мяса, вроде гильотинки,
Конечно иностранная. Но к делу!
Давай, брат, руку. Засучи рубашку
И брюки подверни. Вот здесь, на левой.
Ну, а сейчас укольчик небольшой,
Протрем одеколончиком. Как пахнет!
Немного жжется? Ничего, зато
Микробы юркие под кожу не проникнут…
Теперь закрыть глаза, расслабиться, забыться
И спатеньки!"
Все тихо затуманилось, поплыло.
Снотворный мягкий змей, не торопясь,
По крови расползался. Я хотел…
Я что-то, кажется, сказать еще пытался,
Но вдруг увидел, что уже уснул.
Мне снилось, что я вновь в родной деревне,
В полупустой натопленной избе,
И будто бы вернулся я с охоты.
Я весь в грязи, с меня свисают клочья
Свалявшихся болотных, прелых трав,
На поясе висит тяжелый заяц,
И медленно и мерно каплет кровь
С него на светлый, выскобленный пол.
Вдруг бабушка вошла. "Не ждали, внучек.
Давно не приходил. А лет небось немало
Прошло". Прозрачный бледный взгляд
Смотрел в меня спокойно, неподвижно.
"Помыться бы", - с трудом я прошептал.
"Помыться можно. Здесь вот, в чугунке,
Я щи поставила. Не хочешь прямо в щах
Помыться?" - бабушка как будто усмехнулась.
"В каких, бля, щах?!" - вдруг вырвался истошный,
Нечеловеческий, поганый, сиплый вопль,
И передернуло меня. Я понял,
Что бабушка давно сошла с ума,
Живя здесь на отшибе, в одинокой
Заброшенной избушке. "А вот в этих", -
Она иссохшим пальцем указала
На чугунок большой с каким-то супом.
"Ты зайчика на лавку положи,
А сам, в одежде прямо, полезай -
Уместишься как раз". Я почему-то
Послушался - и в жижу погрузился.
И правда, поместился хорошо.
Щи были теплые, болотцем отдавали,
В них плавала какая-то трава,
Куски земли, комки неясной глины,
И мягкий пар неспешно поднимался.
Сначала было хорошо, умиротворенно,
Но вдруг, я вижу, - щи-то закипают
И тело под одеждой жгут все строже.
Все яростней… "Да что ж это такое!"
Я закричал, забился - пар плотнее
Вокруг меня. Я вижу лишь оконце
Все кривоватое - совсем заиндевело,
Покрыто все блестящим тонким льдом.
Узор мерцающий - похожий чем-то