Диггер по прозвищу Жгут (Нечто)
Шрифт:
Пока он размышлял, появились два кислых друга — Кеша и Джеки Чан. Фингал, полученный Кешей от бродяг пару дней назад, сиял и переливался всеми цветами радуги, сиреневые треники весело трепал летний ветерок, обозначая контуры длинных костлявых ног. Джеки Чан шел рядом, усы развевались в такт ходьбе. Он сосредоточенно смотрел перед собой, резиновые сапоги равномерно месили грязь. Подойдя ближе, Джеки Чан поставил у ног Витька пакет с оторванными ручками.
— Однако, один путулка, рыба, два брюква и три помидора сладкая, — отчитался
— Откуда ты знаешь, что сладкая? — с подозрением спросил Витек. — Жрал, што ли, пипка помидорная?
Кеша осуждающе посмотрел на Джеки Чана, словно тот выдал военную тайну.
— Моя не пипка, однако, — с достоинством ответил Джеки Чан.
Витек заглянул в пакет.
— Конечно, жрали! Вон, один надкусан. Ептыть, и бутылка опять открытая!
После этих слов лицо Кеши приняло отсутствующее выражение, он повернулся боком и принялся насвистывать, словно все происходящее его не касалось.
— Доверь козлу капусту, — ворчал Витек, разбирая между тем принесенную провизию. — Какая ж это брюква? — спросил он, указывая корявым пальцем на свеклу, покрытую коркой грязи. — Ты что, свеклы никогда не видел, чучело?
— Однако, брюква, — с равнодушным видом ответил Джеки Чан, почесывая свою сальную гриву.
— Сам ты брюква, — сказал Витек с видом человека, который в силу обстоятельств вынужден общаться с непроходимым тупицей.
— Э-э… Господа, — подал голос Кеша, сняв с головы панамку. Под ней обнажился не слишком чистый голый череп, обрамленный редким белым пушком волос. — Пока мы шли сюда, кхе-кхе… на нашем пути повстречался в некотором роде… э-э… канализационный коллектор, откуда доносились подозрительные звуки. Джеки Чан спустился вниз и увидел представителя, как бы это сказать… э-э… в общем, там человек нуждается в помощи.
— Какой коллектор, где? — насторожился Витек, и Рост заметил, как он напрягся.
Джеки Чан неопределенно махнул рукой, жестом охватывая полсвалки.
— Однако, тама.
Витек неохотно проследил взглядом за его жестом.
— «Тама», — буркнул он. — Где тама? Свалка большая, едрить тебя за ногу. И ваще. Что за коллектор, еще раз спрашиваю?! Тот самый?
— Моя показать, — не моргнув глазом, сказал Джеки Чан. Витек сплюнул.
— Нужно посмотреть, может, там действительно кому-то надо помочь, — сказал Рост.
— Геныч, да тут всем кому-то да нужна помощь, — с неохотой произнес Витек. Было видно, что ему не просто не хочется куда-то идти. Тревожные огоньки в его глазах красноречиво говорили сами за себя — Витек трусил.
— Тогда я схожу сам, — сказал Рост. — Покажешь дорогу? — спросил он у Джеки Чана, и тот согласно кивнул.
— И я с вами, — хитро улыбнулся Жгут. — Давно хотел проверить, а то столько баек ходит про эти дырки!
— Ладно уж, — сдался Витек. — Пошли за нашим Сусаниным. Кеша, собирай на стол.
— Хорошо. Только Иннокентий.
41
Только
— Вы себя нормально чувствуете, Юрий? — следователь поглядел на него поверх очков.
— Нормально, — ответил Юра. Он сидел прямо, положив руки на колени, ни дать ни взять примерный ученик, только и ждущий, чтобы его вызвали к доске.
Вадим Викторович начал задавать ему вопросы, большинство из которых были на предыдущем допросе, и с каждой секундой Юра ненавидел его все больше и больше. Дураку ясно, что это обычная репетиция, и главные козыри этот лысеющий тип приготовил напоследок.
— Скажите, Юрий, что, на ваш взляд, Черкасский мог делать в этом доме? Да еще в таком обществе? Я разговаривал с его матерью, и она уверяет, что он никогда не водил подобных знакомств.
Юра пожал плечами.
— Понятия не имею, — сказал он.
— Вы же были ему другом? Так? — следователь стал вертеть в руках ручку.
— Знакомым — да. Другом — вряд ли, — отозвался Юра, гадая про себя, правда это или очередная ложь. Наверное, все же ложь.
— Видите ли… — Вадим Викторович вылез из-за стола и принялся расхаживать по кабинету, продолжая крутить ручку между пальцев. Юра обратил внимание, что пальцы у следователя были толстые и неуклюжие, но ручка, казавшаяся совсем маленькой в его руке, с необычайной легкостью скользила между этими необычно подвижными суставами, будто покрытая невидимой маслянистой пленкой.
— Очень интересная ситуация получается. По словам бомжей, которые обитают в этом доме, Черкасского они видят впервые. Зато знают всех остальных погибших. Вы не находите это странным? Черкасский явно выделялсяна фоне остальных бродяг, вы понимаете, что я хочу сказать?
Да, Юра понимал. Черт возьми, он очень хорошо это понимал. Несмотря на то что приобретенные ими заранее шмотки в «секонд-хендах» были откровенным ширпотребом, это не шло ни в какое сравнение с вонючей рваниной, которая была на бомжах. Конечно, Алекс выделялся, еще как выделялся.
— Более того, свидетели, которые знали потерпевших бродяг, в один голос утверждают, что Черкасский дрался не на ихстороне. Вы слышите меня, Юрий? Они почему-то уверены, что ТЕ, которые убивали бомжей, просто оставили Черкасского, когда поняли, что ему не выжить. Что вы на это скажете?
Вадим Викторович остановился и встал за спиной Юры, и тот отчетливо слышал его дыхание.
— Мне нечего сказать, — ответил он, пытаясь придать голосу небрежный оттенок. — Он никогда не отчитывался передо мной о своей личной жизни.