Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России
Шрифт:
– Александр Бородюк рассказал мне, что, когда после прилета из Словении в аэропорту вы присели в кафе, чтобы выпить по чашке кофе, он взглянул в ваши глаза и понял: вы по-прежнему не верили в реальность происшедшего.
– Так и было. Честно скажу, до конца не верю в это и сейчас.
– Правда ли, что вы заявили: в ЮАР во главе других сборных, будь то даже хозяева, не поедете, потому что это будет нечестно по отношению к игрокам сборной России?
– Да,
– Ездили ли куда-то после Словении, чтобы развеяться, или проводили время дома?
– Дома. Сейчас стало чуть-чуть легче, и в ближайшее время я собираюсь хотя бы выбраться на футбол – в Англии, Голландии, на матчи Лиги чемпионов. До сих пор не был ни на одной игре, потому что после происшедшего для меня это было невыносимо. Для меня это были страшные дни.
– Одни из худших в жизни?
– Уточню: в спортивной жизни.
– С чем вы можете сравнить эмоции от этого поражения?
– Только с двумя матчами. Во-первых, с полуфиналом ЧМ-98 Голландия – Бразилия, который мы проиграли в серии пенальти. Во-вторых, с недавним полуфиналом Лиги чемпионов «Челси» – «Барселона», где мы пропустили роковой гол в самом конце игры.
– Если бы вам дали возможность повторить все заново, что сделали бы по-другому?
– Не буду отвечать на этот вопрос только по одной причине. Потому что в этом случае разговор зайдет об отдельных игроках. А этого я не хочу делать ни в коем случае. Мы вместе радовались победам и вместе расстраиваемся поражениям.
– Позволю себе озвучить свои мариборские впечатления: в отличие от словенцев наша команда не играла под лозунгом «Победить или умереть».
– Я с вами согласен. В Москве мы должны были выиграть со счетом 2:0 или даже 3:0. В этом матче все были сконцентрированы до предела. В Мариборе, к сожалению, такого не было. Словенцы больше жаждали победы. Причем касается это как первого, так и второго тайма. Мы не представляли собой кулак, которым можно со всей силы ударить по сопернику.
– Но почему?
– Такое иногда случается. Для всей команды был плохой день. Многие игроки не смогли показать то, на что способны. Отдельные футболисты сами признались, что не могут демонстрировать свою привычную игру. А вот почему – до конца нам только предстоит разобраться.
– Проблема была в физподготовке или психологии?
– Одно неотделимо от другого. Команда проигрывала единоборства, играла слишком пассивно. И, повторюсь, во втором тайме по сравнению с первым мало
– Разве к поединку подобного масштаба футболисты не должны подходить совсем иначе?
– Это не так легко. Большие команды действительно в нужный момент способны показывать максимум. Значит, мы большой командой пока до конца стать еще не успели.
– Вы не нашли нужных слов, чтобы команда была максимально заведена или игроки должны настраивать себя на такие матчи сами?
– У меня нет ответа на этот вопрос. Мы старались, но что-то не сработало. А на личности игроков, как я уже сказал, переходить не хочу и не буду.
– Может, еще в первом матче не стоило менять Семака на Быстрова?
– Мы опять начинаем говорить об отдельных игроках…
– Не совсем. Скорее о том, что, возможно, стоило сохранить счет 2:0, а не рисковать, стремясь увеличить преимущество.
– При счете 2:0 после замены у нас были очень хорошие шансы. В том числе у того же Быстрова. Я не из тех тренеров, которые ориентированы на оборону, и сутью стиля российской команды, который и принес ей результаты, является атака. Опыт работы в футболе подсказывал мне, что, допустим, если мы выпустим еще одного защитника, а соперник усилит атаку, то нам придется играть очень глубоко, у собственной штрафной. А в этом случае в том или ином эпизоде, но наша защита даст сбой. Поэтому я абсолютно не жалею об этой замене.
Скажу одно: мы сыграли плохо. И ответственность за это несем все мы. Естественно, включая меня.
– Знаете ли вы о той грязи, которая льется на игроков сборной по телевидению, в прессе и даже в парламенте?
– Кое-что знаю. Насчет парламента – не знаю, его ли это дело судить о футболе. Первый канал, на мой взгляд, уважаем в России. Ему не пристало тиражировать неподтвержденные обвинения и слухи. Должны быть прямые доказательства. Повторяю: именно прямые. Заявления, будто футболисты сидели в ресторане в пять утра в день игры, весьма серьезны. Если бы я получил точные подтверждения, что такое было, каждый из этих игроков был бы отлучен от сборной до тех пор, пока я ею руковожу.
В свое время у нас в команде были минимальные инциденты, после которых я предупредил игроков: не делайте глупостей, иначе последствия будут серьезными. С тех пор все было в порядке. Никаких доказательств противного у меня не было и нет. Одно дело – предъявлять веские доказательства, другое – предъявлять ложные обвинения, которые ведут к созданию враждебной атмосферы вокруг сборной. Если этим занимаются «дешевые» СМИ – к их информации все соответствующим образом и относятся. Но когда речь идет о федеральном канале, который смотрит вся страна, нужна четкая и предметная аргументация. И я через «Спорт-Экспресс» хотел бы потребовать от Первого канала и его боссов такой аргументации. То, что прозвучало на данный момент, по моему мнению, таковой не является.